Улыбка смерти на устах

Но это только легко говорится: вычеркнуть! Если б можно было, как в старой замечательной приключенческой комедии «Люди в черном», волшебным гаджетом по заказу память стирать! Так ведь не стирается же! Помнится, ранит, язвит!

Случаются по жизни и другие вещи, которые – надо ведь понимать! – тоже оказываются страшнее смерти. К примеру, позор от разоблачения. Или то, что тебя схватят, закроют, посадят – в камеру к грубым, невежественным, диким людям; туда, где смрад, насилие и унижение. Станут изматывать душу вопросами, выставят напоказ, сидящего внутри железной клетки, будут тыкать камерами, микрофонами, перстами: виновен, виновен! Это ли не ад, это ли не страшнее смерти?!

Нет, мне следовало срочно найти ту особу, что имела наглость с позиции массовки записывать концовку программы и, возможно, запечатлела мои манипуляции с ядом!

Под конец субботнего вечера бригадирша дала мне, как выражаются правоохранительные органы, установочные данные на непослушную гостью. С деланым равнодушием я просмотрел их, небрежно бросил:

– Я передам следакам, пусть допросят девчонку.

Разумеется, ничего я передавать не собирался, и мне следовало убедиться, что она, бригадир массовки, Марианна моя Антоновна, тоже не станет этого делать. Естественно, запретить ей напрямую означало навлечь на себя подозрения, поэтому я со всем равнодушием, как бы между прочим, спросил:

– А откуда взялась твоя инфа про эту даму?

– С договора переписала, – бесхитростно ответствовала Марьяша.

– Принеси-ка ты мне его тоже, все-таки там остался ее почерк. – Почему почерк вдруг может помочь расследованию, я пояснять не стал: один из секретов успешного администрирования заключается в том, чтобы с важностью произносить разнообразные глупости. Подействовал прием и на сей раз – спустя пять минут бригадирша массовки поднесла мне соглашение, собственноручно заполненное девицей. С той же небрежностью я кинул его в ящик своего стола.

– А деньги она получила?

Глазенки Марьяши заметались – основной доминантой ее характера, я уже давно понял, являлась жадность: она регулярно недоплачивала массовке по паре сотен каждому – если просуммировать с пятидесяти человек, навар выходит изрядный. Я почувствовал колебания бригадирши, жадность боролась в ней с боязнью разоблачения, но потом все же осторожность победила, и она, округлив глаза, доложила:

– Девчонка убежала, даже денег не получив! – Конечно, если б я не спросил, Марианна Антоновна наверняка бы за нее расписалась и тысчонку (повышенный тариф девчонке, как вип-массовке, за сидение на заметных, блатных местах) себе в карман сунула.

– Хм, и бабок не взяла? Подозрительно. Да уж не она ли игрока отравила? – Я делано рассмеялся – и впрямь, если б не сам убил, мог бы ту особу подозревать.

– Нет-нет, – испугалась глупая Марьяша, – она к нему даже не подходила.

В самом деле, впору в девице усомниться: кто такая, с какой стати приходила и почему убежала?! Тем более ее следовало найти!

Но обязанности не отпускали, и бесконечный день все тянулся. Проводив, наконец, следственную бригаду, а также понаехавших полицейских и расследовательских чинов, мы засели совещаться с руководителями производящей компании и канала: как делать передачу дальше да как преподносить случившееся прессе. Слава богу, что на этот сезон был запланирован еще только один эфир, в следующую субботу, а потом все, баста, каникулы до середины сентября. Поэтому на будущую передачу рейтинг ожидался высоченный – так уж всегда бывает после любых скандалов и происшествий – а тут не просто скандал случился, а целое убийство. Сколько бы мы подписок с людей ни взяли, непременно шоу в СМИ полоскать начнут. Поэтому к будущим съемкам следовало подготовиться сугубо: особо тщательно выбрать игрока-героя, чтобы никак со смертью не ассоциировался, да решить, будем или нет что-то об убийстве говорить. Постановили единогласно: нет, в эфире ни словечка не скажем, будто и не случалось ничего. А вот с прессой следовало подготовиться: ясно же, что пронюхают, уже какие-то странные звонки начались, как мне доложили, из «Молодежных вестей»: ведь засранцы-журналюги переговоры полиции по радио перехватывают, слушают, держат руку на пульсе. Вот-вот новость разнесется, и я на совещании ратовал за то, чтобы как можно скорее прессуху, то есть пресс-конференцию, собрать, всех падальщиков-гробокопателей на нее пригласить и самим прежде всего свою трактовку событий озвучить. Но – эти современные руководители, всего боящиеся и ни хрена ничего не решающие!.. Замгенерального канала только блеял:

– Надо согласовать нашу линию с Константином Львовичем, я лично с ним должен увидеться, переговорить.

Фу, мокрица.

В общем, по второму вопросу повестки, когда и где устроим прессуху, так ничего и не решили, договорились поддерживать связь и проводить меж собой видеоконференции.