Улыбка смерти на устах

– Пожалуйста! Очень прошу вас! Не сообщайте обо мне властям! Ведь меня все равно скоро убьют! Вряд ли мне долго осталось. Но хоть имя мое не будет опозорено. И не надо будет скрываться. Возьмите деньги. Сколько вы хотите? Клянусь, я вам всё, все рассказал! Как на духу! Неужели мне за это не полагается бонус?!

– Хватит канючить! – строго сказала Римма Анатольевна. Она тоже с брезгливостью наблюдала, как победительный ухарь, телевизионщик и режиссер на глазах обращается в полное чмо. В ничтожество.

– Как, ты говоришь, – спросил я его, – звали того мена, который в клубе самоубийц распоряжался? И тебя в убийцы завербовал?

– Клибанов Александр, – с готовностью откликнулся расклеивавшийся чувачок. – Но я пробивал его личность по Интернету. И такой нигде не значится.

– Оперативный псевдоним, – важно кивнула моя помощница и выстрелила вопросом: – Как он выглядел?

– На вид около пятидесяти, большой, внушительный, виски с проседью.

– Точнее: рост, вес?

– Рост за сто восемьдесят явно, и вес у него лишний имелся, пузико. Наверное, около ста килограммов, или даже сто десять.

– А кто он по профессии, как вы думаете? Какое впечатление производил? – Римка прямо мне рта раскрыть не давала, так и сыпала вопросами. Да все дельными, надо признать. Она вообще после того, как поймала на живца убийцу, весьма приободрилась.

Или ее прекрасное преображение свершилось благодаря нашей с ней чудесной ночи?

– У него на визитке, я говорил, «экспорт-импорт» написано. Но мне, если честно, показалось, что он выходец из силовых структур. Бывший фээсбэшник или военный. Такой у него взгляд – непроницаемый, строгий.

– Что вы еще о нем знаете? Что может помочь его идентифицировать? – продолжала допрос Римка. – На какой машине он ездит? Где проживает? Куда ездит отдыхать?

– Вы знаете, никакой личной информацией он со мной не делился; он меня подвозил всего раз, но авто тогда было каршеринговое. Где живет, не знаю.

– Хоть что-то о нем вы знаете?

– Он односолодовый виски любит. И за футбольный клуб «Красная Армия» болеет.

– Как назывался тот загородный клуб, в котором самоубийцы встречались? Где он расположен?

– По Киевскому шоссе. Недалеко от Кольцевой. Местечко называется Ивкино. Названия самого клуба я не знаю. Но там, наверное, такая усадьба одна?

– Сейчас Римма Анатольевна, – молвил я внушительно, но мягко, – составит с тобой фоторобот предполагаемого преступника.

– Но я могу надеяться? Что вы не сдадите меня властям?

– Все будет зависеть от меры твоей искренности, – ушел я от ответа. – И от полезности показаний.

– Какой программой для фоторобота воспользоваться? – шепнула мне Римка. – «***»? Или «***»?

– Попробуй обе.

Помощница притащила из кухни свой комп, села с убийцей рядком на край кровати.

– Может, вы мне руки развяжете? – жалобно попросил он. – А то затекли. Я никуда не денусь.

– Сиди так. Не отвалятся, – буркнул я.

Римка начала выяснять, какой у главного подозреваемого овал лица – «фотороботными» программами она владела, за успех ее работы я был спокоен. Поэтому стал, вклиниваясь в паузы, попутно вызнавать свое. Когда допрашиваемый вынужден в быстром темпе отвечать на вопросы из разных областей, его самоконтроль неминуемо ослабевает и человек начинает проговариваться.

– Ты знал Порецкого, Игоря Николаевича?

– Нет, а кто это?.. Да, волосы волнистые, с проседью, – это он отвечал Римке.

– Вот этого человека когда-либо видел? – Я показал на телефоне фотку несчастного убиенного энергетика.

– Нет, никогда… Нос, наверное, этот, широкий и ровный.

– А в клубе самоубийц его встречал?

– Я же вам говорил! Там все были в масках! Я никого не смогу опознать!

– Мужчина примерно вашего возраста, лет пятидесяти, внушительный и хорошо одетый.

– Да там все такие были! Внушительные, хорошо одетые и не самые молодые. Но инкогнито, я же вам говорю!

– А эту девушку знаешь? – Я показал фотку второго звена убийственной цепи – медсестры Ольги Мачниковой. Той самой, которая отравила Порецкого и пала жертвой Бурагина.

– Нет, не видел никогда.

– Может, опять-таки, в том самом клубе? Может, вам ее фигура знакома? – Тут я допустил бестактность по отношению к убитой – но, как говорится, мертвые сраму не имут. А раскрыть убийства и восстановить справедливость – задача, в моем понимании, важнее ложной стыдливости. Короче, я показал ему фото обнаженной мертвой Ольги, которое сделал вчера в ее квартире. Допрашиваемого аж передернуло.

– Нет! Я никогда ее не видел! А кто они, эти люди?

– Фамилию Мачниковой Ольги Евгеньевны когда-нибудь слышал? – переспросил я, игнорируя его вопрос.

– Никогда. Эти люди – тоже участники клуба? – жадно спросил он. – Их обоих тоже убили?

Конечно, не полагается посвящать обвиняемого в детали расследования, но я с каким-то мстительным, садистическим удовольствием сказал:

– Да, эту девушку замочил ваш клиент – тот самый, которого вчера на шоу убили вы. Бурагин. Позавчера он с ней переспал, а потом устроил несчастной девице передозняк.

Тучков передернулся.

– А вам все игры, все шуточки, – брезгливо проговорил я.