Улыбка Цезаря (СИ)

Осмотрев свою работу, решил, что вроде ничего не забыл. Протёр опять раствором йода, наложил тампон и забинтовал плечо. Получилась повязка на всю грудь.

Так, теперь осторожно несём в комнату. Вот сюда, к окну. Аня бледновата, но смотрит бодро. Так, все вон. Секунду, нужен горячий бульон. А мне всё равно, где вы его возьмёте.

Наконец мы одни. Я скормил подруге две таблетки антибиотика. Лоб немного горячий.

– Витя, а себя хорошо вела, – измученно улыбнулась девушка.

– Замечательно.

Достал браслет, что купил её вчера в ювелирной лавке и застегнул его на здоровую руку.

– Красивый, спасибо.

Я чмокнул её в лоб и вышел на кухню. Где там мой бульон.

Накормив Аню, сам тоже похлебал его. Проверив заснувшую девушку, лёг рядом с нею. За ночь просыпался несколько раз, проверял, не появился ли жар. Утром проснулись поздно, я сразу дал ещё таблетку антибиотика и спустился вниз.

Меня встретил Балезин, начал расспрашивать.

– Вик, Альмас присылал слугу, сказал, что приедет после обеда. Он очень обеспокоен этим нападением. Спрашивал, чем помочь.

– Да всё нормально, моя женщина пострадала, надо бы отнести ей завтрак. Хотя, лучше я сам отнесу.

Я собрал наших и рассказал о случившееся. Приказал пока не выходить из дому. Если надо что, попросим помощника купца.

Проверил состояние пореза. Немного воспалён вокруг шва, но температуры нет.

59

После обеда за мной прислали портшез в сопровождении десятка тяжело вооружённых воинов. Я захватил сумку и вооружился, через 15 минут входил в его дом.

Кроме Альмаса присутствовал переводчик и незнакомый мужчина.

После взаимных комплиментов я рассказал о вчерашнем.

Альмас переглянулся со стоявшим за его спиной мужчиной.

– Я очень сожалею, что пострадала твоя женщина. Но главное, ты жив и здоров. Это организовали наши недруги. Один из нападавших вчера остался жив и нам удалось его допросить. Теперь я знаю, кто это организовал и приму меры против него. Не всем понравилось, что моему эмиру, с недавних пор, стал благоволить правитель. Мы получили концессию на торговлю серебром с северными странами. А это большие деньги. Вот наши недоброжелатели заинтересовались этим. В моём доме был предатель, он подслушал вчерашний разговор и сообщил своему хозяину.

– Я обещаю тебе, что вам больше ничего не угрожает. А в качестве извинений я хочу подарить тебе двух молодых красавиц.

Ну да, счас. На фига они мне, что проблем мало.

– Уважаемый Альмас-ходжа, извини, но моя вера запрещает брать наложниц. Вот если бы ты помог мне купить несколько нужных мне рабов?

Хозяин задумчиво посмотрел на меня, пожевал губами:

– Как хочешь. Тогда я дарю тебе пять любых рабов, которых ты выберешь на нашем рынке.

На этом реверансы закончились.

Теперь о делах, я выложил на стол два больших зеркала 200х300 и три поменьше 150х100.

Альмас-ходжа, я хочу продать эти замечательные зеркала. По нашей договорённости, я предлагаю их только тебе.

Альмас осторожно взял их, поцокал языком, разглядывая себя.

– Отлично, ты будешь доволен, – и сделал знак рукой.

Появившемуся слуге он сказал пару фраз и тот ушёл.

Если ты не против, я заплачу серебром.

Двое слуг принесли четыре увесистых мешка.

– Здесь 10 000 дирхамов, можешь проверить.

Неплохой бизнес, причём чувствую, что хозяин доволен. Надо развивать успех.

– Альмас-ходжа, что Вы хотите, чтобы я привёз осенью?

В результате договорились на три больших зеркала в половину человеческого роста и десяток маленьких.

– И ещё, Вик. Мой эмир хочет иметь у себя такое чудо, и он достал зажигалку.

Я кивнул в знак согласия, и мы распрощались.

Три дня мы не выходили из дома, Аня встала в тот же день. В халате ходила по дому, сидела с нашими, ну в доме то ей скучновато.

Потом мы решили сделать вылазку в город.

И нашей целью стал рабский рынок. Он оказался недалеко от порта. Нас сопровождает Мансур с двумя охранниками. Территория рынка весьма значительна. Мансур объяснил, что работорговля приносит значительный доход эмиру и много достойных людей кормятся с этого.

Работал рынок дважды в неделю и представлял из себя несколько улочек, заставленных шатрами. Рабы сидели на скамейках около шатров. Некоторые пленники были одеты в одинаковые хлопчатобумажные рубахи, а группки других состояли из голых людей. В целом невольники не выглядели истощёнными. Между шатрами ходили продавцы и приглядывались к покупателям. Если видели состоятельных, начинали предлагать свой товар. В основном рабы были скованны одной цепью и за ними следили охранники. В центре рынка была небольшая площадь с возвышением, где продавали наиболее ценных рабов.

Самыми дорогими невольниками являлись мастера – кузнецы, столяры, кожевенники и т. д.

Подешевле шли молодые парни и девушки. Они стояли отдельно, девочки от 8 до 15, парни 12 17. Видимо это самый лучший возраст.

Мужчины – воины вообще сгруппированы в углу базара.

Остальные невольники составляли самую многочисленную и дешёвую рабсилу.

Цена на молодую девушку в пределах 2 3 дирхем. На мастера – сильно зависит от его умений. Попался один ювелир, просили 30 дирхем.