Улыбка женщины

— Да, месье Шабане, думаю, оно у вас действительно из чистого золота. — Вдруг она вскочила с места, откидывая назад волосы. — Ну а сейчас, мой друг, мы с вами пойдем за «Шоколадным замком». Это мой конек. Жак говорит, что это пирожное сладкое, как сама любовь. — Она побежала на кухню.

— Поверю ему на слово, — отвечал я, следуя за Орели с тяжелой сковородкой в руках.

Я опьянел от вина, от Орели, от этого вечера и хотел, чтобы все это никогда не кончалось.

Орели поставила тарелки в буфет и достала из огромного стального холодильника грейпфрутовое парфе, которое, как она меня заверила, идеально подходит к теплым шоколадным пирожным. («Неповторимое сочетание сладкого шоколада с нежной горчинкой грейпфрута».) Меня очаровал звук ее голоса. Я верил каждому ее слову, хотя, думаю, в тот момент любая еда показалась бы мне бесподобной. Из зала доносилась «Ма fée clochette» — моя любимая песня. Певец как раз перечислял, сколько ему еще придется выпить виски и выкурить сигарет, чтобы найти и заполучить в постель ту самую, единственную девушку.

Обойду сто тысяч баров, выпью сто тысяч виски,
Выкурю сто тысяч сигарет, чтоб заманить ее в постель.
Но боюсь, эта крошка существует лишь в мечтах.
Рай мой, сказка моя, дух мой святой,
Фея-колокольчик…

Я уже нашел свою фею! Она стояла совсем близко и с жаром расхваливала шоколадное пирожное.

Орели захлопнула дверцу холодильника и повернулась так резко, что мы столкнулись.

— Хоп-ля! — воскликнула она, глядя мне в глаза. — Могу я кое о чем вас спросить, месье Шабане?

— Можете спрашивать о чем угодно, — отвечал я.

— Спускаясь ночью по лестнице, я никогда не оборачиваюсь, так как боюсь, что за моей спиной кто-то стоит. — Ее глаза широко раскрылись, и я с головой погрузился в это нежное зеленое море. — Вы находите это смешным?

— Нет, — ответил я, наклоняясь к ее лицу. — Я не вижу в этом ничего смешного. Каждый знает, что опасно оборачиваться, когда спускаешься по лестнице.

И тут я ее поцеловал.

Это был долгий поцелуй. И когда на какой-то момент наши губы разъединились, она прошептала:

— Боюсь, не растаяло бы парфе.

Я целовал ее в плечо, шею, потом слегка укусил за мочку уха. Она вздохнула, и я успел сказать, прежде чем она снова подставила мне рот:

— Боюсь, теперь нам с этим жить…

А потом мы оба замолчали надолго.

15

Мой день рождения закончился бессонной ночью, которая растянулась на целую вечность.

Полночь давно миновала, когда Андре помог мне надеть красное пальто и мы, обнявшись, словно в полусне, вышли на безлюдную улицу. Через каждые пару метров мы останавливались, чтобы поцеловаться, и поэтому не так скоро оказались перед дверью моей квартиры. Хотя в ту ночь время потеряло для нас всякий смысл.

Когда я наклонилась, чтобы открыть дверь, Андре поцеловал меня в затылок. Я взяла его под руку, и мы пошли по коридору. Он обнял меня сзади и обхватил ладонью мою грудь. В спальне Андре снял с меня платье, спустив его с плеч, и нежно обхватил руками мою голову.

— Орели, — сказал он, а потом поцеловал так крепко, что у меня закружилась голова. — Моя прекрасная фея.

Всю ночь мы не расставались ни на миг. Мы хотели как следует изучить друг друга, ничего не пропустив и не оставив без внимания.

Наша одежда, шурша, соскользнула на паркетный пол, а мы упали на кровать и на несколько часов обо всем забыли. «Андре Шабане — самая замечательная из моих неудач», — только и успела подумать я.

Проснувшись, я увидела Андре, который разглядывал меня, подперев рукой щеку.

— Ты такая красивая во сне, — улыбнулся он.

Я посмотрела на него, стараясь запечатлеть в памяти утро, когда мы впервые проснулись друг возле друга: широкую улыбку Андре, его карие глаза с черными ресницами, его темные, слегка вьющиеся, взъерошенные волосы, его бороду, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не такой уж жесткой. Над правой бровью белел шрам — он остался у Андре с детства, после неудачной попытки перелезть через забор с колючей проволокой. Я увидела в занавешенном наполовину окне ветку развесистого каштана и кусочек голубого неба. Стояло тихое, безветренное утро.

Я улыбнулась и на мгновение прикрыла глаза.

Он нежно коснулся моего рта кончиком пальца:

— О чем ты думаешь?

— Что хотела бы задержать это мгновение, — ответила я, ловя губами его палец, а потом, вздохнув, откинулась на подушку. — Я просто счастлива.

— Это прекрасно, — ответил он, обнимая меня. — Я тоже, моя Орели.

Он поцеловал меня, и некоторое время мы лежали, прижавшись друг к другу.

— Я никогда не встану с этой постели, — сказал Андре, гладя меня по спине. — Останемся здесь, хорошо?

— Разве тебе не надо в издательство? — улыбнувшись, спросила я.

— Какое издательство? — пробормотал он, засовывая мне руку между ног. Я захихикала. — Одно твое слово — и мы останемся здесь на весь день.

Мой взгляд упал на часы, стоявшие на ночном столике.

— Скоро одиннадцать! — удивилась я.