Улыбки и усмешки

Ну и как же дальше будет развиваться пресловутый литпроцесс по такому балаганному пути? Может быть, уже вскоре новые неадекватовы начнут подавать иски на читателей, которые не желают читать их вирши и тем самым оскорбляют и наносят моральный вред, а суды эти иски будут рассматривать. Или новые графомановы, поднакопив деньжонок, ещё при жизни возьмутся заказывать самим себе памятники и устанавливать их на центральных площадях…

Как говаривал тот же Козьма Прутков: глядя на всё это, нельзя не удивляться!

«Скучная история» наших дней

«Скучная история» – одно из самых «чеховских» произведений Чехова. Повесть  опубликована в «Северном вестнике» 125 лет назад, в ноябре 1889 года.

Антон Павлович беспокоился, что повесть не понравится читателям из-за «отягощённости размышлениями», «длинных рассуждений» героя. Однако и читатели, и критики в основном сразу же поняли-разобрались, что размышления и рассуждения героя, мучающегося отсутствием «общей идеи», и есть главное в «Скучной истории».

Чехов возражал против отождествления себя с автором-героем («Если я преподношу Вам профессорские мысли, то верьте мне и не ищите в них чеховских мыслей…» – из письма Суворину).

Но А. С. Суворин, В. Л. Кигн, Н. К. Михайловский и многие другие критики считали, что от имени Николая Степановича сам Антон Павлович высказал наболевшие мысли-суждения о текущей действительности – литературе, театре, науке, образовании, молодом поколении…

И они высоко оценили «Скучную историю» именно как достоверную картину жизни русского общества 1880-х гг.

В этом плане особенно интересно то, что многие сентенции героя (автора) из «Скучной истории» сохранили свою актуальность до наших дней и спустя 125 лет воспринимаются угнетающе злободневно.

«Исключая двух-трёх стариков, вся нынешняя литература представляется мне не литературой, а в своём роде, кустарным промыслом, существующим только для того, чтобы его поощряли, но неохотно пользовались его изделиями. Самое лучшее из кустарных изделий нельзя назвать замечательным и нельзя искренно похвалить его без но, то же самое следует сказать и о всех тех литературных новинках, которые я прочёл в последние 10-15 лет: ни одной замечательной, и не обойдёшься без но. Умно, благородно, но не талантливо; талантливо, благородно, но не умно; или, наконец – талантливо, умно, но не благородно.

 Я не скажу, чтобы французские книжки были и талантливы, и умны, и благородны. И они не удовлетворяют меня. Но они не так скучны, как русские, и в них не редкость найти главный элемент творчества – чувство личной свободы, чего нет у русских авторов…

…в тех новинках, какие приобрела в последние 10-15 лет наша изящная словесность, герои пьют много водки, а героини недостаточно целомудренны…»