Улыбнись мне, Артур Эдинброг

– Именно поэтому мы называем его мессией. Он – тот, кто может нас спасти. Но не все верят в это. Некоторые злятся, шепчутся, что мы – готовые идти за ним – чокнутые фанатики и мечтатели в розовых очках. И таких большинство, к сожалению. Когда всё это только выяснилось, были такие дебаты, Вилка! Да что дебаты: потасовки. Настоящие бунты. После этого газетам запретили писать обо всём этом, но тут, в Форване, мы, конечно, каждый день видим Эдинброга и не можем не надеяться на то, что он сумеет нас спасти в марте…

– В марте? – переспросила я. – Притом что апокалипсис наступит в апреле, как я понимаю? А почему бы сейчас этим не заняться? Зачем ждать, пока часики покажут десять секунд до взрыва, как в плохом боевике?

– Как в плохом чём?.. – рассеянно спросила Мэгги, но не стала дожидаться ответа и пожала плечами: – Он пока не готов. Только в дурацких сказках неопытные «избранные» спасают мир каким-то совершенно левым образом. Сейчас Артур – всего лишь студент. Пока есть время, он будет тратить его на то, чтобы нарастить свои знания и навыки. Заметила, что он каждый день куда-то уходит, пока все наслаждаются отдыхом? Учится. Тренируется. Он даже из своей комнаты сделал отдельный телепорт в кабинет, в котором работает чаще всего – ты, наверное, видела… Лучше не ходи туда: там опасные приборы, убиться на раз-два можно.

Я не стала хвастаться тем, что уже сходила и выжила (так себе достижение), просто продолжала внимательно слушать.

– Король сказал: пусть Артур окончит Форван, пусть экзаменаторы признают, что он обладает необходимой квалификацией, и тогда я допущу его к бумагам в Антрацитовой библиотеке. И он не выйдет оттуда, пока не вызубрит подправленное плетение. А вызубрит – попробует вновь закрыть порталы. Вот, собственно, и всё, – Мэгги пожала плечами.

Я покачала головой, не спеша отвечать.

Мне нужно было переварить эту информацию. Лёгкий ветер плясал по балкону, качая розы и играя с нашими тогами, за окном шумела вечеринка, принявшая совсем разухабистый характер. Под нами простирался Форван – ночной, безмолвный, совсем не похожий на мир в ожидании конца…

– Как-то это странно, – произнесла я наконец, – доверять судьбу мира одному человеку. Что, если Артур ошибется так же, как его отец?

Мэгги кивнула:

– Конечно, такое может случиться. Тогда всех, начиная с королевской семьи и членов правительства, поведут в другие миры – у нас в столице есть большой телепорт для этого. Его начали строить уже очень давно, завершили в этом году, и теперь дотошно тестируют… Но, конечно же, мощи телепорта хватит лишь на часть населения, – она безнадежно махнула рукой. – Кто останется – а таких окажется большинство, – будет доживать, как получится. Собственно, поэтому люди и разделились на два лагеря. Тех, кто верит в Артура, и тех, кто подозревает, что он нас добьёт. И думает, что лучше бы застрелить его, как воплощение ложной, бесящей надежды, и просто… смириться. А потом попробовать как-то выжить самим. Без дополнительного риска в лице Эдинброга.

Я помолчала.

Как Артур мог не рассказать мне обо всём этом?

Прекрасный пейзаж, расстилавшийся перед нами, теперь казался мне горестным, заранее оплакивающим свою глупую скорую смерть.

Я вздохнула:

– А сам Артур что думает на этот счёт?

– Понятия не имею. Он не любит говорить на эту тему.

Я хотела расспросить её ещё, но тут из комнаты к нам шагнул Борис, «поражённый в самое сердце нашим нежеланием проводить время в его обществе». Землянин толкнул монолог на тему нашей жестокости, и он получился настолько напористым и настолько выгодно отличался от тоски, разлитой по балкону, – живым, он был настолько живым!.. – что мы с Мэгги позволили подхватить нас под локотки и утащить обратно в комнату. Уже мерещившийся мне шорох песка в Часах Судного Дня утих, подарив невиданное облегчение.

– Безобразие, говорю я, полнейшее безобразие! – шутливо ругал нас Бор. – Уж полночь миновала, а мы ещё не пляшем!

Я сначала рассмеялась той физиономии, которую он скорчил, а потом вдруг спохватилась.

– В смысле, «полночь миновала»? Ты серьёзно?!

Только сейчас я сообразила, что в апартаментах Бора не было часов. Нигде. Как в грёбаном казино или торговом центре.

– Да. Терпеть не могу все эти ускользающие секунды, – отмахнулся Бор. – Только в полночь и полдень у меня на стене зажигаются зачарованные надписи «12 AM» и «12 PM», чтобы я совсем уж не терялся во времени.

Я выругалась. После полуночи я должна быть в комнате, а значит…

– Мне надо бежать! – ахнула я, кидаясь к дверям.

– Куда! Комендантский час! – переполошилась Мэгги.

Но я уже ничего не слышала. Я выбежала в коридор и рванула туда, где был портал-цветок. Я добежала до лотоса: он вёл на первый этаж. Мне надо будет телепортироваться туда, а потом оттуда к нам на десятый. Я вскочила на бортик бассейна, потом шлепнулась в центр цветка…