Улыбнись мне, Артур Эдинброг

И в следующий момент сердце ударилось одновременно со всей мной: оно об грудину, а я – об косяк. Потому что стоило двери открыться, как мне под ноги бросилось что-то серое и пушистое.

Я охнула, пытаясь вернуть потерянное равновесие. Я ещё не выучила все виды местных животных, и в первый момент мне показалось, что на меня кинулось эдакое ожившее перекати-поле.

Но потом перекати-поле сказало:

– Мяуууу!!!!

И тогда я выронила крынку.

Потому что я слышала эти самоуверенные «мявы» очень много раз. Аж в двух мирах – узнаваемы до неприличия.

Ту-дух. Ту-дух. Ту-дух.

– Уорхол!! – взвизгнула я, падая на колени, стискивая кота в руках и вертя его туда-сюда, чтобы окончательно убедиться в его реальности.

– Мррр! – возмутился Уор, которого я интересовала куда меньше аппетитной лужицы кефира.

А до меня вдруг дошло, что сам по себе мой котик точно не умеет ходить между мирами. Хоть что-то – а лучше кто-то (тут всё внутри окоченело, испугавшись ложной надежды) – должно было ему помочь.

Я выпустила кота и, выбежав на крыльцо, завертела головой, щурясь и ёжась на прохладном рассветном ветру. Ферма была безмолвна и спокойна, пугало на пшеничном поле улыбалось слегка жутковатой улыбкой, а розоватое, пока ещё тёмное море на западе чинно белело пеной.

– Артур?.. – шёпотом спросила я.

Но так меня не услышал бы даже кот.

– Артур? – погромче, но всё равно недостаточно убедительно.

И тут что-то буквально заставило меня резко повернуться направо, туда, где над бесконечными тилирийскими холмами разгоралось алое зарево. И в его тревожном свечении чётко виднелся силуэт – пижонски приодетый молодой мужчина с встрёпанными волосами, которые он то и дело машинально поправлял.

– Артур! – взвизгнула я во весь голос и побежала навстречу – босиком по ледяной росистой траве, вместе с ветром и отступающим в ночь туманом.

Он обернулся на крик.

На мгновение он будто бы засомневался, не уверенный в том, что это действительно я, а если я, то не убью ли я его, часом? Но потом тоже сорвался мне навстречу, уже улыбаясь и чуть виновато – и одновременно гордо – вскинув брови: ну? Я же говорил, что справлюсь, не правда ли?

Он бежал всё быстрее.

Быстрее.

Быстрее.

Быстрее.

Привет.

Мы не то чтобы встретились – мы буквально столкнулись на гребне холма, заросшем клевером и ромашками. Я с разбегу врезалась Эдинброгу в грудь, и он от неожиданности закашлялся, а потом приподнял меня и закружил в лучших традициях голливудских фильмов – это так глупо смотрелось в кино, но оказалось так радостно в жизни.

– Как ты мог?! – бормотала я, боясь расцепить объятия – а вдруг он снова исчезнет? – Как ты мог нас бросить?!

– Я же сказал, – его медовые глаза улыбались. – Есть вещи, которые надо делать только в одиночку… Так получается намного лучше.

– Тогда будь добр огласить весь список, чтобы я была готова, знаешь ли! – Я захлёбывалась возмущением. – А то завтра утром проснусь, а ты опять свалил – дескать, завтракать тоже надо только в одиночестве…

Он рассмеялся. Господи, я и забыла, какой у него восхитительный смех.

– Нет, – сощурился Эдинброг. – Думаю, спасением мира тот список, в принципе, и заканчивается.

– Значит, ты спас их?

– Конечно, спас. Мы же вроде расстались на том, что ты в этом и не сомневалась, а?

– Ага, вот только мы расстались три месяца назад! Чем ты вообще занимался всё это время?!

– Сначала выздоравливал после битвы – меня всё-таки потрепали… Нет! Не делай такие страшные глаза, Вилка: я рад, что тебя не было рядом во время боя, потому что иначе я бы спасал тебя, а не себя, и сам точно окочурился бы в процессе. А так – сплёл формулу, получил комплект боевых ранений, мирно полежал в догорающих развалинах столицы… Там меня нашел Ойгонхарт – его привели в чувство стрелы Каприза, пропитанные транквилизаторами, и, оклемавшись, мастер-дракон поспешил на помощь. Он доставил меня в Форван, и там меня после некоторых трудностей смогли привести в чувство. Каприз тоже остался жив, здоров и потом даже умудрился прийти ко мне в лазарет с целью от души меня обругать – без особой причины, просто по усвоенной некогда привычке. Мы чуть не подрались, но потом вполне мило попрощались. Ну, если фразы вроде «Эдинброг, катись в свою преисподнюю поскорее, пока тебя не взяли под стражу» и «Надеюсь, однажды кто-нибудь всё-таки вправит тебе мозги, раз мне это так и не удалось» можно считать милыми.

Я сначала рассмеялась, а потом нахмурилась.

– А что стало с Амандой?

Артур развёл руками.

– Не знаю. Её никто так и не видел после обрушения зеркальной сети. Возможно, она нырнула в портал вместе со своими новыми друзьями: успела до того, как я зашил ткань бытия.

– Ну и чёрт с ней, – великодушно объявила я. – А ты? Что было с тобой дальше?