Улыбнитесь, вы уволены

— В этом месяце пройдут очередные сокращения, — беззвучно шепчет Фергюсон. — И на этот раз ради приличий выгонят пару начальников. Попросту говоря, через три недели мне придется искать новую работу.

Полтора месяца назад от этой новости я пришла бы в экстаз. Но сейчас во мне ничто не шевельнулось. Никто не заслуживает увольнения. Ну… кроме, может быть, Майка.

Стеф и Мисси переглядываются.

— Почему бы не рассказать ему о нашем плане? — предлагает Стеф.

— Не знаю даже, — качает головой Мисси.

— Давай, он может нам пригодиться!

Мисси на минутку задумывается, потом встает, идет в свою спальню и возвращается с несколькими рулонами чертежей под мышкой.

— Девочки, вы шутите! — Я-то думала, что они забыли о своем плане вторжения в «Максимум». — Не может быть, чтобы вы серьезно.

— Не делай из мухи шмеля, — с апломбом советует Мисси.

— Слона, — поправляю я.

— Какая разница.

— Что все это значит? — вопрошает Фергюсон, рассматривая чертежи и наши заговорщические лица.

Я жду, что Фергюсон бросится звонить в полицию или даже натравит на мою квартиру целый отряд спецназа, — кто знает, может, у него под одеждой спрятан диктофон. Проходит несколько секунд, но ни топота на лестнице, ни полицейских вертолетов над крышей не слышно. Наоборот — по лицу Фергюсона расползается широченная улыбка.

— Я обожаю вас, ребята. Я еще не говорил, как я вас обожаю?

Он, сияя, тянется обнять каждого. Не возражают только двое — Рон и Стеф.

Дни сливаются в один, как многозначительные паузы в диалогах из мыльной оперы. Фергюсон почти не выходит из моей квартиры — только чтобы принести из дома что-нибудь из одежды. Когда я спрашиваю его о работе, он мстительно заявляет: «Хочу израсходовать все отгулы, пока они у меня их не отняли».

Похоже, из моей квартиры вообще никто не собирается уходить — она превратилась в мотель. Мисси разрабатывает свой план вторжения в «Максимум Офис», хотя становится все очевиднее, что она понятия не имеет, как его реализовать. Они с Фергюсоном все время спорят об условных обозначениях на чертежах: эти двое постоянно путают вентиляционные шахты с коридорами.

Стеф, которая уже сотню раз накрасила и перекрасила ногти на ногах, то и дело вмешивается со своими идеями по поводу того, что следует сделать с начальством, когда они взломают электронную почту. Пока на первом месте в списке экзекуций увольнение и рассылка женам данных о расходах мужей.

Травка заметно подорвала силу воли Фергюсона: он забросил диету и поглощает все углеводы, какие может найти, в том числе хлеб целыми буханками.

Благодаря Рону с Фергюсоном вся квартира провоняла носками.

К счастью, у меня есть повод и для приятных мыслей — Кайл. Я наслаждаюсь начальной стадией, смакую двусмысленные разговоры, которые придают нашим отношениям совершенно новую окраску. Очень радужную, на мой взгляд. Стеф, которую удается ненадолго оторвать от разработки плана вторжения, предлагает помочь мне с выбором одежды. Все ее идеи крутятся вокруг глубокого выреза.

— Ты забываешь, мне нечего демонстрировать в этом вырезе.

— Мужчинам все равно, — отвечает она. — Все, что они хотят увидеть, — это кусочек груди. Неважно какого размера.

— Ну, если так…

Думаю, с Кайлом этот номер не пройдет. Во-первых, я слишком давно его знаю — он тут же намекнет мне, что я выгляжу как Джей Ло в платье от Версаче или (еще хуже) Лил Ким на церемонии награждения.

Во-вторых, я не хочу с ним просто переспать. Мне нужно больше, потому что я только сейчас осознала, что он перспективен. Он умный, смешной и сексуальный. Что, если мы начнем серьезно встречаться? И почему я никогда не позволяла себе думать о Кайле раньше?

Если подсчитать, то плюсов наберется немало. Он уже знает, что я не в своем уме, поэтому потрясений не будет, — это раз. Два: он уже познакомился с моими родителями и произвел на них впечатление, причем они его не испугали. Три: в глубине души я знаю, что Кайл — положительный персонаж.

— О боже, кое-кто влюбился по уши, — замечает Стеф, когда я примеряю и откладываю пятый наряд, извлеченный из шкафа. Все либо ужасно строгое (как мой деловой костюм), либо страшно старомодное. С тех пор как меня уволили, из моего шкафа куда-то пропала вся стильная одежда.

— Я не влюбилась.

— Любая девчонка, которая примеряет больше шести нарядов, влюбилась, — заявляет Стеф, провожая глазами шестой, который я сердито швыряю на кровать.

— Были бы деньги, я бы обновила гардероб.

— Это второй признак влюбленности.

— Нет, — неуверенно возражаю я.

— Может, эти темные джинсы на бедрах?

— Не пойдет. Когда я сажусь, они сползают практически до колен.

— Что ж, подружка, если есть чем похвастаться здесь — вперед! — шутит Стеф.

Я фыркаю:

— Вряд ли моя задница поможет покорить Кайла.

— На что только мужики не западают… Надень эти джинсы и эти ботинки. — Она берет мои ботинки на невысоком каблуке. — И вот это, — добавляет она, показывая на черный свитер с треугольным вырезом.

— Если я так оденусь, то не смогу сесть при людях.

— Ну не преувеличивай, — уговаривает Стеф.