Ум первобытного человека

Мы привыкли говорить, что существенной характерной чертой умственных процессов человека является способность к рассуждению. Хотя животные могут так же, как человек, совершать действия, приспособленные к достижению какой-либо цели, основанные на воспоминании о результатах прежних действий и на подходящем выборе действий, соответствующих известному намерению, у нас, тем не менее, нет никаких данных, которые показывали бы, что абстрактные понятия, сопровождающие действие, могут быть составляемы животными, между тем как все человеческие группы, от первобытнейших до стоящих на высших ступенях развития, обладают этой способностью.

Этих немногих замечаний относительно общих умственных черт человека достаточно. Приступая к рассмотрению расовых и социальных характерных черт человеческого ума, мы встречаемся с особою трудностью. Мы всегда мыслим в терминах, свойственных окружающей нас социальной среде. Но виды деятельности человеческого ума представляют у народов, населяющих мир, бесконечное разнообразие формы. Для ясного понимания их исследователь должен стараться вполне отрешиться от мнений и эмоций, в основе которых лежит та специфическая социальная среда, с которой он сроднился. Он должен, по мере возможности, приспособлять свой ум к уму изучаемого им народа. Чем более ему удается освободиться от односторонности, вытекающей из группы идей, свойственных той цивилизации, среди которой он живет, тем успешнее он будет истолковывать человеческие веро-

[56]

вания и действия. Он должен прослеживать новые для него черты склада мысли. Он должен становиться причастным к новым эмоциям и понимать, как при непривычных для него условиях те и другие влекут за собою определенные действия. Верования и обычаи людей и то, каким образом индивидуум отзывается на события повседневной жизни, — все это дает нам много случаев наблюдать проявления человеческого ума при изменяющихся условиях.

Ясно, что мысли и действия цивилизованного человека и мысли и действия, констатируемые при наличности более первобытных общественных форм, доказывают, что в разных группах человеческого рода ум, подвергаясь влиянию одних и тех же условий, отзывается на них совершенно различным образом. Двумя основными характерными чертами в. первобытном обществе представляются: недостаток логической связи в выводах, недостаток контроля по отношению к воле. При составлении мнений, верования становятся на место логического доказательства. Эмоциональное значение мнений велико, и вследствие этого они быстро влекут за собой действия. Воля представляется неуравновешенной, так как она легко поддается сильным эмоциям, но оказывает упорное сопротивление тогда, когда дело идет о пустяках.

К сожалению, такие описания умственного состояния первобытных людей, как те, которые мы находим у большинства путешественников, слишком поверхностны для того, чтобы ими можно было пользоваться для психологического исследования. Очень немногие путешественники понимают язык посещаемого ими народа; но как можно судить о племени лишь по описаниям переводчиков или по наблюдениям, относящимся к бессвязным действиям, мотивы которых остаются неизвестными? Но даже если язык народа известен путешественнику, последний обыкновенно выслушивает его рассказы, не будучи способен вникнуть в них. Миссионер проникнут сильным предубеждением против религиозных идей и обычаев первобытных людей, а торговец не интересуется их верованиями и варварскими искусствами. Таких исследователей, как Кэшинг, Каллавэй и Грэй, которые серьезно старались вникнуть во внутреннюю жизнь народа, немного, и их можно пересчитать по пальцам. Тем не менее, в основе большей части аргументов всегда лежат рассказы торопливых и поверхностных наблюдателей. Было сделано множество попыток описать характерные психологические черты первобытного человека.

Я здесь упомяну о попытках Клемма[62], Каруса[63], де-Гобино[64],

[57]

Нотта и Глиддона[65], Вайца[66], Спенсера[67], Тайлора[68]. Их исследования заслуживают внимания как описания характерных черт первобытных людей, но ни об одном из них нельзя сказать, что они описывают психологический характер рас, независимо от их социальной среды. Клемм, и Вуттке характеризуют цивилизованные расы как активные, а все другие — как пассивные и предполагают, что все элементы и начатки цивилизации, встречающиеся у первобытных людей — в Америке или на островах Тихого Океана — обязаны своим существованием раннему соприкосновению с цивилизацией. Карус разделяет человечество на «народы дня, ночи и зари». Де-Гобино называет желтую расу мужским элементом, черную — женским и считает лишь белых благородной и одаренной расой. Нотт и Глиддон приписывают животные инстинкты лишь низшим расам, утверждая, что белой расе свойственен высший инстинкт, возбуждающий и направляющий ее развитие.

Верование в высшие наследственные способности белой расы возродилось в связи с современным учением о прерогативах ума лиц, призванных к господству, нашедшим наиболее смелое выражение в сочинениях Ницше.