Ум первобытного человека

Итак, мы, по-видимому, не вправе объяснять различие в умственном состоянии разных групп людей, в особенности находящихся в близком родстве между собою, наследственными причинами, пока мы не в состоянии доказать наследственность физиологических и соответствующих им психологических черт, независимо от социальной и природной окружающей среды.

Этого рода труд начат экспериментальными исследованиями школьных детей в области простых проявлений умственной деятельности и простых физиологических процессов; в трудах Кембриджской научной экспедиции к Торресову проливу (Риверс)[82] была произведена первая систематическая попытка изучения простых психических реакций первобытных людей; подобным же исследованиям были подвернуты те первобытные люди, которые фигурировали на Всемирной выставке в Сен-Луи. Эти исследования систематически производились доктором Вудвортом[83]. Пока результаты их, в общем, оказываются неблагоприятными для теории, согласно которой существуют очень глубокие различия между разными расами.

Остается выяснить еще один вопрос, относящийся к нашему исследованию органической основы умственной деятельности, а именно вопрос: была ли органическая основа для человеческих способностей улучшена благодаря цивилизации, и в особенности, может ли органическая основа для умственных способностей первобытных рас быть улучшена цивилизацией? Мы должны рассмотреть как анатомическую, так и психологическую сторону этого вопроса. Я уже указал, что цивилизация обусловливает анатомические изменения такого же рода, как изменения, сопровождающие приручение животных. Вероятно, рука об руку с ними идут изменения умственного характера. Однако, наблюдавшиеся анатомические изменения ограничиваются этой группой явлений. Мы не можем доказать, что в человеческом организме произошли какие-нибудь прогрессивные изменения; в частности, нельзя доказать возрастания величины или сложности строения центральной нервной системы, обусловленного накопляющимися действиями цивилизации.

Еще труднее доказать прогресс в развитии способностей. Мне кажется, что, вероятно, влияние цивилизации на эволюцию человеческих способностей очень преувеличивалось. Психические изменения, являющиеся непосредственным следствием приручения или цивилизации, могут быть значительны. Эти изменения обусловливаются влиянием окружающей среды. Сомнительно, однако,

[67]

наступили ли какие-либо; прогрессивные изменения или такие изменения, которые передаются благодаря наследственности. Число поколений, подвергавшихся этому влиянию, в общем, представляется слишком небольшим. Для обширных частей Европы мы не можем предположить, чтобы это число превышало сорок или пятьдесят поколений, и даже это число, вероятно, слишком велико, поскольку в средние века большая часть населения находилась на весьма низких ступенях цивилизации.

Кроме того, тенденция человеческого размножения такова, что наиболее культурные семьи исчезают, между тем; как другие семьи, менее подвергавшиеся влияниям, регулирующим жизнь культурнейшего класса, занимают их место. Поэтому то, что движение вперед наследственно, гораздо менее вероятно чем то, что оно передается путем воспитания.

При выяснении благотворных действий цивилизации, усваиваемой путем передачи, вообще придается большое значение случаям возвращения индивидуумов, принадлежащих к первобытным расам и получивших образование, в первобытное состояние. Эти случаи возвращения в первобытное состояние истолковываются как доказательство неспособности ребенка, принадлежащего к низшей расе, приспособиться к нашей превосходной цивилизации, даже когда ему предоставляются наиболее благоприятные условия. Правда, упоминается значительное число таких случаев. Упомяну о том огнеземельце, который, по словам Дарвина[84], прожил в Англии несколько лет и, возвратившись на родину, вернулся к образу жизни своих первобытных соотечественников; и о девушке из западной Австралии, которая вышла замуж за белого, но внезапно бежала в чащу, умертвив своего мужа, и стала снова жить с туземцами. Случаи этого рода действительно бывали, но ни один из них не описан с достаточными подробностями. Общественное положение и умственное состояние упоминаемых индивидуумов никогда не подвергались тщательному анализу. Я склонен думать, что даже в крайних случаях, несмотря на полученное этим индивидуумами лучшее образование, их положение в обществе всегда было изолированным, между тем как благодаря узам родства продолжала существовать их связь с их нецивилизованными собратьями. Та сила, с которою общество удерживает нас в себе и не дает нам возможности выйти из своих пределов, не могла оказывать на них столь же сильного действия как на нас. С другой стороны, состояние, достигнутое многими неграми в условиях нашей цивилизации, имеет, мне кажется, не меньшее значение, чем очень старательно и. усердно подобранные немногочисленные случаи возвращения в первобытное состояние. Наряду с ними можно, по моему мнению, поставить те случаи,

[68]