Ум первобытного человека

Мы можем также выразить эти выводы в другой форме. Между тем как в логических умственных процессах мы находим определенную тенденцию к устранению традиционных элементов .по мере развития цивилизации, в нашей деятельности нельзя найти такого явного ослабления традиционных элементов. У нас они контролируются обычаем почти в такой же степени, как и у первобытных людей. Мы видели, почему это должно быть так. Умственные процессы, благодаря которым происходит развитие суждений, в значительной степени основаны на ассоциациях с предшествовавшими суждениями. Процесс ассоциации одинаков как у первобытных, так и у цивилизованных людей, и разница в значительной степени заключается в изменении традиционного материала, с которым соединяются наши новые представления. А для деятельности условия оказываются несколько иными. Здесь традиция проявляется в действии, выполняемом индивидуумом. Чем чаще повторяется действие, тем прочнее оно будет усвоено, и тем меньше окажется сознательным эквивалент, сопровождающий действие; так что обычные, очень часто повторяемые действия становятся совершенно бессознательными. Рука

[132]

об руку с этим уменьшением сознательности идет возрастание эмоционального значения, придаваемого невыполнению, таких действий и, тем более, совершению поступков, противоречащих обычаю. Больше силы воли требуется для того, чтобы воспрепятствовать прочно усвоенному действию, при чем с этим волевым усилием связаны, чувства сильного неудовольствии.

Таким образом, важная перемена при переходе от первобытной культуры к цивилизации, по-видимому, заключается в постепенном, устранении того, что можно назвать социальными ассоциациями: чувственных впечатлений и родов деятельности, постепенно заменяемыми интеллектуальными ассоциациями. Этот процесс сопровождается прекращением консерватизма; но это не относится к сфере обычных родов деятельности, не становящихся созна­тельными, и лишь в слабой степени относится к тем обобщениям, которые составляют основу всякого познания, сообщаемого путем, образования.

[133]

IX

РЕЗЮМЕ.

Теперь я могу вкратце резюмировать вышеизложенное. Прежде всего мы старались понять основания для нашего верования в существование даровитых и других, менее одаренных рас и нашли, что оно, по существу дела, вытекает из предположения, согласно которому большие успехи непременно находятся в связи с большими умственными способностями, и что поэтому черты чех рас, которые, по нашему мнению, всего больше сделали, являются характерными признаками умственного превосходства. Мы подвергли эти предположения критическому исследованию и нашли мало таких данных, которые подтверждали бы их. Оказалось так много других причин, которые влияют на прогресс цивилизации, ускоряя или замедляя его, и сходные процессы происходили у столь многих различных рас, что, в общем, наследственные черты, в особенности же наследственные высокие даро­вания оказались в наилучшем случае возможным, но не необходимым элементом, определяющим степень преуспевания рас.

Вторая часть вышеуказанного основного предположения оказалась даже еще менее правдоподобной. Вряд ли можно было бы привести какие-либо данные, которые показывали бы, что характерные анатомические признаки рас, достигших высшей цивилизации, филогенетически представляют собой прогресс по сравнению с характерными признаками рас, находящихся на низших ступенях культуры. Разные расы обнаруживают различия в этом отношении: из специфических признаков человека некоторые всего более развиты у одной расы, а некоторые — у другой. Затем, выяснилось, что не существует прямого соответствия между физическими свойствами тела и умственными дарованиями.

Освободившись, таким образом, от расового предрассудка, наиболее препятствующего выяснению нашей проблемы, мы приступили к исследованию находящихся во взаимной связи вопросов, а именно: во-первых, устойчивы ли человеческие типы, и, в частности, может ли окружающая среда изменять анатомическое строение человека и, таким образом, склад его ума, и во-вторых, чем человек обязан наследственности. Рассматривая общий вопрос

[134]