Ум тронулся, господа! Аномалии мозга глазами нейробиолога

У некоторых пациентов с Альцгеймером это разрушение нарративной личности проявляется в основном как анозогнозия – непризнание того факта, что вы больны Альцгеймером. Джозеф Бабински ввел термин «анозогнозия» в 1914 (по-гречески «агнозия» означает «недостаток знания», а «нозос» значит «болезнь»), чтобы описать крайне странное поведение некоторых из пациентов, у которых была полностью парализована левая часть тела. В своих записях он отмечал: «Я хотел бы обратить внимание на умственное расстройство, которое мне довелось наблюдать… которое состоит в том, что пациенты как будто игнорируют существование у них паралича или же не осведомлены о нем». Пациенты Бабински не просто отрицали паралич или были не осведомлены о нем, они пытались обосновать свое неведение. Бабински писал об одной из пациенток: «Если ее просили подвигать правой рукой, она тут же исполняла команду. Если же ее просили подвигать левой рукой, она сидела спокойно и вела себя так, будто просьба была обращена к кому-то другому». Особенно острую форму анозогнозия принимает в так называемом синдроме Антона Бабинского (в честь невролога Габриэля Антона, 1858–1933), когда пациенты, ослепшие из-за повреждения обеих сторон затылочных долей, настаивали на том, что они могут видеть.

Анозогнозия во время болезни Альцгеймера варьируется от легкой неосознанности до откровенного отрицания. Невролог Уильям Джагаст, эксперт по болезни Альцгеймера в Национальной лаборатории Лоуренса Беркли, сталкивался с полным спектром реакций за все время клинической практики. «Пациента приводит к врачу супруга, а пациент говорит: “Да вы с ума сошли, со мной все в порядке!”, а потом они дерутся и все такое… Но чаще всего пациент не замечает [болезнь], не знает о ней, а не [отрицает]», – говорил мне Джагаст. Часто, после напряженных бесед с пациентами, во время которых Джагаст сообщал им диагноз, пациент вскоре о нем забывал. Это соответствует природе болезни. «Сообщаешь им, что у них Альцгеймер, что им нужно перестать водить машину, – им обязательно понадобится водить. Семья говорит: “Доктор сказал, что у тебя Альцгеймер”, а они отвечают: “Не говорил он такого!”»

Аллан тоже не хотел прекращать водить машину. До официальной постановки диагноза у него случались панические атаки на автострадах. Поэтому ездил он только по городу, но Мишель это все равно беспокоило. Она, бывало, находила необъяснимые вмятины на его машине, следы столкновения с другими транспортными средствами (Аллан клялся, что виноват другой водитель, но Мишель подозревала, что это была вина Аллана). Однажды Аллан попытался замаскировать поцарапанное крыло краской из баллончика. Социальный работник из клиники Аллана предупредил Мишель, что на него могут подать в суд, если по его вине произойдет происшествие (к тому времени ему уже поставили диагноз). Врач Аллана предупредил Отдел автотранспортных средств, который в свою очередь направил Аллану письмо с просьбой прийти и пересдать экзамен на права. «Он и впрямь собрался сдавать экзамен, чтоб его! – говорила Мишель. – Я поверить не могла!» Но, к ее облегчению, машину у Аллана угнали и разбили. А для Аллана это был удар. «Он был сам не свой. Он написал целую эпитафию своей “Хонде” на желтом листе бумаги о том, как много она для него значила, какой трагедией было потерять ее, как он утратил с ней часть своей личности, – рассказывала мне Мишель, – как будто его чувство личности было разрушено».

Анозогнозия Аллана была, вероятно, легкой в сравнении с уровнем отрицания больных параличом. Тем не менее Альцгеймер позволяет нам понять нервные механизмы анозогнозии и ее соотношение с нашим чувством личности. Именно эти механизмы изучает Джиованна Замбони, нейробиолог Оксфордского университета. В одном из исследований она обнаружила, что пациенты с болезнью Альцгеймера и анозогнозией гораздо лучше оценивали поведение близких друзей, сиделок или родственников, нежели свое. Команды, которые выполнялись во время томографии, показали, что медиальная префронтальная кора (МПФК) и левая передняя височная доля у пациентов с Альцгеймером были менее активными во время самооценки, чем во время выполнения заданий, требующих оценки других (у пациентов с незначительными нарушениями такой разницы не наблюдалось).

Тестирование показало, что анозогнозия при болезни Альцгеймера не является проблемой исключительно памяти – это проблема личности. «Она отражается в избирательной неспособности обновлять информацию, касающуюся вас, но не касающуюся других», – говорила мне Замбони.