Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

На сегодняшний день стрелки накопили множество значений. Еще не научившись читать, американские дошкольники правильно интерпретируют стрелки, указывающие направление движения, вверх или вниз по лестнице, даже если изображения неоднозначны в отношении направления. Подобным образом они понимают использование стрелок для сообщения временной последовательности событий в изображениях, которые сами по себе не вполне ясны.

Чтобы раскрыть семантику стрелок, мы опять провели парные исследования интерпретации и применения этого средства. Мы начали с проверенных схем, использовавшихся нами и другими учеными в предыдущих экспериментах: велосипедный насос, тормоза автомобиля, полиспаст. Мы переделали схемы, получив два комплекта изображений – один со стрелками, указывающими на действие, другой без них. Мы раздали большой группе старшекурсников по одной из шести схем и попросили описать словами, что те показывают.

Наличие стрелок совершенно изменило смысл изображений. Те, кто получил схемы со стрелками, дали пошаговые, с причинно-следственной связью, описания действий системы. Вот фрагмент одного из описаний схемы велосипедного насоса со стрелками: «Когда вы давите на ручку насоса, она вытесняет воздух в цилиндр. Это открывает клапан, и воздух может поступать в шланг, присоединенный к шине». Обратите внимание на глаголы давить, вытеснять, открывать, поступать: все это глаголы движения. Одно описание схемы полиспаста со стрелками включало фразу: «Когда тянут за веревку, верхний блок движется, заставляя двигаться средний блок, что заставляет и нижний блок двигаться». Участники, рассматривавшие схемы без стрелок, описывали структуру системы, используя формы глаголов быть и иметь. В отношении полиспаста один из этих участников начал свое описание так: «Есть три блока. Первый имеет прикрепление к потолку». О велосипедном насосе другой опрошенный сказал: «Велосипедный насос имеет в своей конструкции цилиндр и ручку с клапаном, прикрепленным снизу». Мы условно обозначили описания как структурные или функциональные (действие/поведение/причина) только на основании глаголов.



Затем мы поставили обратный эксперимент с новыми участниками, каждому из которых дали структурное или функциональное описание одной из систем. Их задачей было нарисовать схему системы по описанию. Два примера представлены на рис. 8.17.

Разумеется, рисовавшие по функциональным описаниям использовали стрелки, как на рисунке справа. Они не подписывали части. Напротив, те, кому достались структурные описания, не использовали стрелки и подписывали части (см. рисунок слева). В общем стрелки понимаются как указатели последовательности связанных причинностью действий и рисуются для того, чтобы отобразить эту последовательность. Семантика стрелок – так же как линий и столбиков – является двунаправленной.

Пока мы занимались стрелками и анимацией, энергичная студентка последнего курса Рейчел Маккензи собрала сотни схем из учебников по STEM-областям – биологии, химии, физике и инженерному делу. Несмотря на некоторые утверждения, будто стрелки имеют больше сотни значений, наше большое исследование выявило всего порядка семи: соединение (например, подписей с частями); указание следующего по времени шага; указание следующего по причинности шага; показ движения; показ характера или направления движения (например, волнистые стрелки); показ увеличения и уменьшения; показ невидимых сил, например ветра и гравитации. Во многих случаях разные способы использования не были прояснены, и часто схемы сочетали в одном изображении стрелки с тремя или четырьмя смыслами. Невозможно понять, что показывает стрелка в схеме цикла горообразования или круговорота азота – движение, следующий по времени шаг или невидимую силу. Представьте, как сложна эта неопределенность для учащихся!



Анимация

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука