Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

Другой пример выразительно описан Сиддхартхой Мукерджи[79] в The New Yorker. Главной метафорой рака всегда была война. Чужеродные клетки захватывают тело, колонизируют его и множатся, атакуют другие органы. Рак, безжалостный убийца-враг, должен быть уничтожен. Оружие уничтожения – хирургия, облучение и химиотерапия. Разумеется, есть сопутствующий ущерб, но это же война. Лишь недавно исследователи приняли иную перспективу. Есть виды рака, которые укореняются (обратите внимание на слово) в теле, но не распространяются. Многие из этих колоний обнаруживаются уже после смерти людей – причем скончавшихся по иным причинам. Почему эти виды рака колонизируют тело, но не распространяются? Вот новая перспектива, новая метафора. Рак – это семя. Чтобы выжить, оно должно попасть в подходящую почву. Если это случилось, смотрите на почву. Принятие такой перспективы привело к появлению новых способов проведения исследований и лечения: нужно испортить почву.

<p>Предсказания и принятие перспективы</p>

Обратимся к предсказанию будущего, к суперпрогнозистам[80]. Терпение – скоро мы расскажем вам, кто это. Возможно, вы догадались, что их способности как-то связаны с принятием перспективы. Много лет назад Фил Тетлок начал изучать профессиональных предсказателей – людей, которые зарабатывают на жизнь, предугадывая, что произойдет через год или десять лет, прежде всего в экономике и политике. Будущее имеет огромное значение для экономистов, бизнесменов, политиков – в действительности для любого из нас. Экономические и политические события невероятно трудно спрогнозировать. Как и популярность песни, фильма, твита или книги. Даже погоду. Тетлок больше десяти лет изучал целый ряд высокооплачиваемых предсказателей, объявляющих себя экспертами. Оказалось, они прогнозируют не лучше обезьян, бросающих дротики. (Почему с ними консультируются? Более того, почему им верят? И почему платят?) Несмотря на собственные открытия, а может быть, благодаря им Тетлок и сотрудничавшие с ним ученые изменили перспективу. Они задались вопросом, существуют ли люди, способные предсказывать, и объявили конкурс прогнозов, который проводят до сих пор. Участники состязания, все добровольцы, получают задание дать определенный прогноз – например, каким будет ВВП такой-то страны в таком-то году, произойдет ли революция в определенной стране в указанном году. Прогнозы, которые можно будет проверить. Ученые выявили небольшую группу людей – они-то и есть суперпрогнозисты, – чьи результаты оказались выше случайного попадания и лучше, чем у других, причем не один раз, а в течение нескольких лет подряд.

Естественно, исследователи – как и все мы – захотели выяснить, что обеспечивает успех этих суперпрогнозистов. Разумеется, они были образованны и умны, но ничего выдающегося. Разумеется, они оказались активными потребителями новостей. Разумеется, у них было тонкое чутье на вероятности, более дифференцированное, чем различение триады наверняка – возможно – ни в коем случае. Разумеется, они любили испытывать себя, отличались любопытством и непредубежденностью. Держались этих ценностей. Что интересно, они были скромны. Они понимали всю глубину неопределенности мира.

Однако, на мой (предубежденный) взгляд, их самая важная черта – умение выбрать перспективу. Они тщательно прорабатывали анализ, поддерживающий их догадки. Первым делом – ошибка подтверждения. На самом деле неплохой первый шаг: если ваша идея не получает убедительной поддержки, лучше сразу же от нее отказаться. Затем они подвергали свой анализ сомнению. Что в нем могло пойти не так? Что упущено? Состояние антагонизма, никакой больше ошибки подтверждения. Они задавались примерно такими вопросами – что предсказали бы Х, Y или Z, другие известные эксперты в политике или экономике? Как А, В, С, а также другие теории оценивают ситуацию? Суперпрогнозисты были достаточно непредубежденными, чтобы позволить иной, чуждой им аналитике влиять на их собственные предсказания.

Другие ученые дают такие же рекомендации. Тони Шварц советует в Harvard Business Review: «Навсегда поставьте под сомнение свои убеждения». Он называет это углублением и добавляет расширение, т. е. взгляд на проблему с разных перспектив, и удлинение, т. е. учет долгосрочных последствий и результатов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука