Читаем Ум в движении. Как действие формирует мысль полностью

Тачпады дают прекрасную возможность побудить учащихся делать жесты, согласованные с желаемым мышлением. Например, сложение – дискретное задание, каждое число прибавляется отдельно. Напротив, оценка по оси чисел является непрерывным действием. В задаче на числовые оси тестируемым демонстрируют горизонтальную линию, представляющую числа от 1 до 100. Им называют число, скажем, 27 или 66, и просят отметить его на числовой оси. Дети справлялись лучше, если задача на сложение сопровождалась дискретными, один к одному, жестами, а оценка по оси чисел – непрерывной жестикуляцией.

Как работают репрезентационные жесты

Мы продемонстрировали, что жесты, которые люди спонтанно для себя изобретают, могут помочь им думать. Что жесты воплощают мысль. Что они непосредственно картируют ее. Жесты репрезентируют мысль не в словах или символах, а в виде действий в пространстве. Загадочно это. Здесь работает не только двигательная память, как в случае жестов, к которым могут прибегать танцоры, пианисты, хирурги, теннисисты или машинистки, когда им нужно вспомнить что-то профессиональное. Те жесты являются миниатюрами реальных действий, которые они осуществили бы. Рисовать карту местности руками и пальцами – совсем не то же самое, что идти по ней. Руки и пальцы используются для того, чтобы репрезентировать местность. Такое соотнесение – абстракция. Когда мы идем где-то в реальности, то движемся по дорогам. Мы можем представить себе их в виде линий, а затем представить линии, двигая пальцем или рукой либо делая отдельные зарубки пальцем, кистью или предплечьем. Мы можем свести места до точек и изобразить эти точки разными способами. Аналогичным образом мы можем представить себе каждый киножанр в виде точки, а собственные предпочтения в этой области – выстроив точки по ранжиру. С помощью того же самого картирования можно репрезентировать события во времени: каждое событие – точка в нужном месте на линии. Для карт окружающего пространства, предпочитаемых жанров кинофильмов, упорядоченных во времени событий (и многого другого) используют одни и те же репрезентационные упрощения. Это, к примеру, точки для представления мест или идей и линии, чтобы изображать отношения между ними. Есть еще круги, рамки, и это еще не все. Мы вернемся к данному вопросу, рассматривая тему графики в главе 8. Те же виды картирования используются на печатной странице.

У жестов, которые совершают люди, когда думают, есть еще одно преимущество: они позволяют видеть мышление в действии. Окружающие могут видеть нашу мысль, а мы – их мысли. В реальном времени, по мере их развития. Могут ли жесты, способствующие нашему собственному мышлению, помогать также чужому? Поищем ответ на этот вопрос.

Жесты меняют мысли других людей

Мы снова начнем с малышей. Младенцы быстрее набирают словарный запас, если взрослые, которые о них заботятся, не просто говорят, но и сопровождают речь жестами. Возможно, жестикуляция, как и указывание, проясняет содержание речи, либо обыгрывает, либо изображает предмет высказывания. Может быть, имеет место и то и другое. Если малыши видят больше жестов, то и сами активнее жестикулируют, что становится, как мы уже сказали, дополнительным средством расширения словарного запаса.

Родители очень гордятся, если их дети одного-двух лет умеют считать. Затем, однако, наступает растерянность. Несмотря на способность перечислить названия цифр в правильном порядке, их юное дарование не может ответить на вопрос «сколько?». Для ребенка этого возраста счет означает соотнесение последовательности слов с серией указаний на объекты. Это механическое заучивание, как в случае песенки-алфавита, с добавлением ритмично двигающегося указательного пальца. Пока и речи нет о числе, как мы его разумеем. Не поймите меня превратно, это замечательное достижение – умение соотнести одно с одним, «отводя» по одному числу на каждый объект, независимо от того, что за объект, и невзирая на рост чисел. Оно впечатляет. Другие приматы такого не делают. Однако соотнесение один к одному – только часть картины. Неспособность детей ответить на вопрос о количестве означает, что они еще не понимают мощности множества – того, что словесное обозначение последнего, самого большого, числа является и общим количеством объектов в этом множестве. Если показать детям картинку с двумя группами предметов, скажем конфетами Джона и конфетами Сары, и спросить, сколько конфет у каждого ребенка, многие пересчитают конфеты Джона и сразу, без остановки, продолжат считать конфеты Сары. Но обрисованный жестом круг вокруг каждой кучки конфет помогает детям пересчитывать конфеты в кучках отдельно, это важный шаг к пониманию мощности множества. Жест-круг создает границу каждой кучки, включая в нее конфеты Сары и отделяя их от конфет Джона. Дети с большей вероятностью останавливают счет на границе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории
Ужасные психологические эксперименты: реальные факты из истории

Эксперименты позволили человеку обосноваться и понять свое место в этом мире. Мы достигли всего опытным путем, путем проб и ошибок, дорогой разочарований и невероятных успехов. Эксперимент затрагивает взрослых и детей, людей и животных. Он следует за нами везде, во всех областях нашего существования, на всех этапах истории. Изготовление орудий труда, приручение диких животных, поиск съедобных растений или путешествия к неизведанным землям — не эксперимент ли для древнего человека? Но если окружающий мир изведан, что остается изучать? Верно, нашу психику. В этой книге описываются психологические эксперименты, которые отечественными авторами еще не доносились до широкой публики. Вы наверняка слышали про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент, когда обычным людям предложили «поиграть» в надсмотрщиков и заключенных, и что из этого вышло, но слышали ли вы про Зефирный эксперимент? Что кроется под «выученной беспомощностью»? Знаете ли Вы, почему животные массово погибают в идеальных условиях жизни? Прочитав про эксперимент о белом медведе, сможете ли не думать об этом? А сможете ли растить ребенка вместе с обезьяной? Вопросы, который поднимает автор, — этика и гуманность психологического эксперимента, трансформация его целей спустя много десятилетий, служба на благо человечества… Или все-таки скандальные ошибки ученых?

Анастасия Александровна Шавырина

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука