Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве

Успокоение ума в его естественном состоянии — не только эффективный способ познания ума; эта практика также может оказаться и чрезвычайно полезным средством умственного исцеления. Мы уже знаем, что тело обладает выдающейся способностью к самовосстановлению. Идет ли речь о повреждении, таком как ссадина или трещина в кости, или о натиске вредоносных бактерий или вирусов — тело обладает поразительной способностью исцелять свои раны и очищать себя от причиняющих вред факторов из окружающей среды. Тем не менее чтобы этот процесс был успешным, телу часто нужна поддержка: так, рану нужно хранить в чистоте и под бинтами, сломанную кость необходимо зафиксировать, загрязненные ткани нужно хирургически удалить. Тело и ум так тесно связаны, что разумно предположить: ум также обладает огромной способностью к самоисцелению. Проблема в том, что, когда ум ранен — травмой от природного бедствия, социального конфликта или болезни, издевательств других людей или даже нашего собственного вредоносного поведения, — мы часто позволяем его ранам загнивать. Ум с одержимостью ворошит воспоминания прошлого или строит домыслы о будущем, а мы компульсивно зацикливаемся на них или детализируем их так, что усиливаем собственные умственные омрачения. Психологи называют эту склонность руминацией; такова одна из причин, из-за которых наши умственные раны загнивают, что препятствует естественной способности ума к исцелению.

В этой практике вы «хирургически удаляете» умственные привычки к тому, чтобы (1) думать, что переживаемые вами мысли и образы существуют вне вашего собственного ума, (2) компульсивно откликаться на эти умственные акты страстным желанием и отторжением, как если бы акты сами по себе были неотъемлемо приятными или неприятными, и (3) отождествлять себя с ними, как если бы вы были независимым деятелем, который их создает, и при этом рассматривать их как неотъемлемо «свои» просто потому, что их переживаете только вы. Ученые преуспевают в понимании природных явлений, которые снова и снова могут подвергать проверке многочисленные наблюдатели. При этом явления, которые возникают только в конкретный момент (и потому неповторимы) и с конкретным индивидуумом (таким, как вы) являются не менее реальными. Более того: одно то, что некое явление наблюдаете только лично вы, вовсе не обязательно делает его вашим. Можно привести пример: если вы в одиночку наслаждаетесь прекрасным закатом, назвать его своей собственностью вы все равно не можете. Вы просто оказались в нужном месте в нужный момент и потому наблюдаете происходящее. То же касается и всех субъективных переживаний. Их не может напрямую наблюдать кто-либо иной, но это не делает их менее реальными, чем публичные события, — и не подразумевает, что мы несем личную ответственность за все, чему становимся свидетелями при наблюдении за пространством ума.

Подобный переход от эгоцентричного к натуралистичному представлению об умственных явлениях может оказаться невероятно освобождающим. В этом процессе тщательного наблюдения за умственными актами — без отвлечения, без цепляния — мы начинаем видеть, что ум способен исцелять сам себя. Мы держим раны ума в чистоте, и — приписываем ли мы происходящее благодати сверхъестественного существа или естественным качествам осознавания — многие из узлов в уме начинают сами собой распускаться. Эта практика не описывается как панацея или как замена для профессиональной психотерапии. Иногда подобные внешние виды психологических интервенций необходимы. Однако объединение этой практики с подобными видами вмешательства, судя по всему, обладает огромным потенциалом и может поспособствовать тому, чтобы люди с психологическими проблемами смогли установить более плодотворное сотрудничество со своим терапевтом — так, чтобы восстановить и усилить свое умственное здоровье. Подобная «кросс-культурная» терапия — это новая и быстро развивающаяся сфера клинических исследований, которая в будущем может принести огромную пользу[94].

Памятование и самонаблюдение