Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве

Когда мы погружаемся в практику успокоения ума в его естественном состоянии, может возникнуть вопрос: какова природа видимостей, проявляющихся в пространстве ума, — и что они нам говорят о его собственной природе? Наилучший способ обрести прозрение относительно этих видимостей — тщательно за ними наблюдать. Астрономы получили познания о звездах и планетах благодаря тщательному наблюдению; биологи изучили растения и животных таким же образом. Мысли, умственные образы, желания и эмоции проявляются из сокрытых уголков ума. В этом процессе на них влияют биологические процессы в наших телах и наш опыт в этой жизни, а возможно, и в жизнях прошлых. Когда мы отождествляемся с этими умственными явлениями, они оказывают на наши тело, ум и поведение мощное влияние. Тем не менее, когда мы просто наблюдаем за ними, как нас учила предыдущая практика, мы можем учиться у них и при этом не поддаваться их власти. Эти видимости могут рассказать нам о наших бессознательных надеждах и страха. Они же раскрывают творческий потенциал светоносного пространства ума, из которого проявляются.

Хотя многие люди считают, что субъективный опыт должен быть эквивалентен активности мозга, наука ни разу не продемонстрировала этого равенства, а для сомнений в этом допущении существуют веские основания. Предположим, например, что вы только что мягко побеседовали с человеком, который очень расстроен, и вам благодаря чувствительности и доброте в разговоре удалось собеседника успокоить. Впоследствии вы можете ощущать радость от того, что смогли помочь. При возникновении этого переживания радости в мозге, безусловно, проявляются определенные конфигурации нейронной активности. Однако если бы та же активность мозга была вызвана искусственно — например, с помощью наркотических веществ, — она не соответствовала бы тому же самому умственному состоянию. Эмоция, которую вы ощутили после акта помощи кому-то, будет наделена бо́льшим смыслом, чем сходная эмоция, порожденная химическим способом. Активность мозга предоставляет лишь частичное объяснение тех видов субъективных переживаний, которые мы мгновение за мгновением переживаем. Любая попытка свести умственные процессы к активности мозга упускает из вида нечто жизненно важное: сами умственные процессы!

Декарт утверждал, что первичное качество физических сущностей — это их протяженность в пространстве: то, что у них есть определенное местоположение и пространственные измерения. Многие люди считают, что мысли на самом деле находятся у нас в голове, ведь именно там расположены соотносящиеся с ними виды нейронной активности. Однако мы знаем: физические следствия иногда проявляются вдали от своих причин, а для причинно-следственных связей на физическом уровне вовсе не обязательно требуются столкновения ощутимых объектов. Декарт, который придерживался механистических представлений о Вселенной, считал, что подобный физический контакт необходим всегда (кроме как во взаимодействии ума с телом), но современная физика отказалась от этого допущения. Так, когда два электромагнитных поля, которые двигаются в космосе, взаимодействуют между собой и создают интерференционные паттерны, их столкновение нельзя понимать с точки зрения механики. При этом в квантовой физике многие физические взаимодействия происходят на расстоянии — без столкновения частиц, которые были бы подобны крошечным бильярдным шарам.

Если мы принимаем к сведению представления современной физики и отказываемся от устаревших воззрений Декарта, нам не обязательно считать, что умственные события в буквальном смысле расположены внутри мозга просто потому, что именно там проявляются их нейронные корреляты[105]. Более того, совсем не обязательно заключать, что определенное явление будет физическим просто потому, что на него влияют физические процессы, а оно само оказывает влияние на другие физические сущности. Хотя именно таких убеждений до сих пор придерживаются многие люди, не знакомые с современной физикой, ученые больше не принимают подобный принцип за строгий закон, который управлял бы природой в целом.