Ум во благо. От добрых намерений – к эффективному альтруизму

Представьте, что вы спасаете жизнь: входите в горящее здание, выбиваете ногой дверь, бросаетесь в дым и пламя и выносите ребенка. Этот поступок пребудет с вами всю оставшуюся жизнь. Спаси вы жизни нескольких человек (на этой неделе бросились в горящее здание, на следующей спасли утопающего, еще через неделю увернулись от пули), вы решили бы, что у вас особенная жизнь. Попали бы в новости. Стали героем.

Но вы можете сделать гораздо больше. Согласно подсчетам, цена спасения жизни в развивающихся странах[91] – около 3,4 тыс. долларов (или 100 долларов за 1 QALY). Это небольшая сумма, и большинство жителей развитых стран может ежегодно жертвовать столько, сохраняя привычный уровень жизни. Вместо того чтобы спасать одну жизнь, мы могли бы спасать одну жизнь каждый год своей работы. Жертвовать на благотворительность – далеко не так эффектно, как высаживать дверь, но ничуть не менее эффективно. Путем простого пожертвования на самые эффективные благотворительные проекты мы можем спасти десятки жизней.

Итак, мы убедились, как важно сосредоточиться на наилучших программах. Теперь рассмотрим правило, которое поможет выбирать самые эффективные программы, и начнем разбираться, как лучше распорядиться не только деньгами, но и временем.

Глава 4 Почему не стоит делать пожертвования при стихийных бедствиях

Грегори Льюис родился и вырос в тихом английском городке Солсбери. В возрасте 14 лет он решил стать врачом – по тем же причинам, по которым эту стезю избирает бесчисленное множество других людей. «Я хочу изучать медицину,[92] поскольку желаю помогать другим», – написал он в заявлении при поступлении в университет.

Действительно, медицинская карьера – логичный выбор для людей, мечтающих приносить пользу. Ежегодно около 20 тыс. человек в США и 8 тыс. в Великобритании поступает в мединституты, и число это с каждым годом растет. Многие из тех, кто не годится во врачи, желают получить такую профессию, чтобы приносить другим пользу. По некоторым оценкам[93], 70 % молодых людей считает этические соображения «принципиальными» при выборе нанимателя. Резко выросло число организаций наподобие Teach for America, ориентированных на студентов, которых возможность приносить пользу заботит сильнее, чем большие заработки. Организации вроде Net Impact, Idealist и ethicalcareers.org консультируют ощущающих призвание нести добро. Даже Опра Уинфри на своем веб-сайте приводит примеры «работы, которая приносит пользу»[94].

Но поскольку эффективный альтруизм предполагает, что мы должны проверять свои представления о том, как приносить пользу, прежде чем претворять их в жизнь, на ситуацию следует взглянуть критически. Являются ли самые популярные способы приносить пользу своей работой одновременно самыми эффективными?

Если кто и собирался изменить мир посредством медицины, так это Грег Льюис. Блестяще отучившись в старших классах и представив свое графство на национальной олимпиаде по биологии, он последовал за мечтой и отправился в Кембридж изучать медицину. В университете он также стал одним из лучших и в возрасте 21 года опубликовал свою первую научную статью. Однако, начав жизнь врача, Грег задумался, какую пользу он на самом деле приносит.

Разве не очевидно? Он в гуще событий, ежедневно спасает жизни и исцеляет недужных. Тех, кому его работа приносила пользу, он видел собственными глазами. Однако Грегу этого было мало, и, воспользовавшись приобретенными в лаборатории навыками, он занялся поиском ответа на вопрос: сколько пользы он принесет, избрав медицину, а не иную профессию? В результате Грег приобрел новый взгляд на изменение мира к лучшему. И здесь мы рассмотрим третий из главных аспектов эффективного альтруизма: насколько эта область запущена.

Что ценнее: вода или алмазы?[95] Этот вопрос, вероятно, разделит читателей на два лагеря. «Команда воды» говорит: это же очевидно – вода ценнее. Не будь воды, все мы умерли бы. Лишившись же алмазов, мы получили бы просто чуть менее привлекательные украшения. Невелика потеря! «Команда алмазов» возражает: это же очевидно – алмазы ценнее. Как насчет сделки? Я вам – галлон воды, а вы мне – 20-каратный бриллиант. Справедливо?

Какая команда права? Обе. Питьевая вода в некотором смысле необычайно ценна, поскольку она необходима для жизни. Но у нас и так много воды, поэтому ценность дополнительного галлона воды (в развитых странах) очень мала. Если у меня, гражданина развитой страны, появится лишний галлон, это значит лишь, что однажды вечером я налью в ванну чуть больше воды. Вот почему стоимость галлона водопроводной воды в Нью-Йорке[96], где я пишу эти строки, составляет всего 0,015 доллара.