Умей хранить военную тайну

В квартире, где проживала К., поселилось двое немецких офицеров. Остальные жильцы из квартиры эвакуировались, и Нина осталась одна, выполняя роль квартирохозяйки: она убирала, приготовляла пищу. В городе с приходом немцев воцарился голод, однако Нины это не коснулось. Она попрежнему хорошо выглядела, следила за собой, недурно одевалась, и немногие оставшиеся в городе советские люди из прежних знакомых, видя, что она спуталась с немцами, отвернулись от неё.

Спустя несколько месяцев после прихода немцев Нину К. арестовали и посадили в тюрьму. Вскоре однако она снова появилась в городе и навестила кое-кого из родственников арестованных, с которыми она сидела в общей камере. Она передала приветы и, обливаясь слезами, вспоминала о перенесенном в фашистской тюрьме. Но ей страшно повезло: несмотря на обвинение в связях с партизанами, её всё-таки освободили.

— Это благодаря офицерам, которые живут у меня на квартире, — объяснила она. — Они за меня хлопотали. Им понравилось, как я их обслуживаю…

После ареста некоторые знакомые Нины К., отвернувшиеся было от неё, переменили своё к ней отношение. Её пожалели. Всё же время страшное, женщина одинокая, да ещё чудом спасшаяся из тюрьмы.

Месяца через три-четыре Нину К. вновь арестовали.

Но история вновь странным образом повторилась: её выпустили через несколько недель. Как и в первый раз, она передала приветы от нескольких несчастных, с которыми ей довелось сидеть в одной камере. Родственники, впрочем, больше не увидели своих близких. Так же, как и те, от кого Нина принесла приветы в первый раз, эти советские люди были расстреляны немцами. И на сей раз Нину, по её словам, выручили квартиранты.

Примерно через полгода вся история с арестом повторилась в третий раз: снова арест по подозрению в связях с партизанами, снова заступничество квартирантов — немецких офицеров, сравнительно быстрое освобождение и последние приветы от заключённых, обречённых на гибель…

Уже впоследствии, когда Нина К. была, благодаря бдительности советской девушки, разоблачена как фашистская шпионка, выяснилось, что вся эта история с арестами была всего лишь хитроумной маскировкой шпионки.

Нина К., малоустойчивая и безнравственная женщина, вскоре после того, как в её квартире поселились немецкие офицеры (оба они оказались гестаповцами), нашла с ними общий язык. Они соблазнили её разными подачками, а после войны пообещали взять с собой в Германию.

Всё это возымело своё действие, и Нина быстро дала себя завербовать.

Строя свою шпионскую сеть, немецкая разведка заглядывает в будущее. Уже сейчас она подбирает таких агентов, которые могли бы ей быть полезными и через 15–20 лет, т. е. к сроку, когда, по расчётам обанкротившихся гитлеровских сумасбродов, они снова попытаются взять реванш за понесенное ими поражение.

В качестве таких агентов фашисты выбирают молодых людей в возрасте 20–30 лет, проживающих в провинции и занимающихся незаметным, обыденным делом.

Роль такого агента гестаповцы поручили Нине К.

Чтобы создать среди местного населения впечатление, что она «пострадала от немцев», её время от времени арестовывали. Но даже в тюрьме она продолжала служить гитлеровцам. Её подсаживали в камеры к заключённым советским людям, главным образом к тем, кто подозревался в партизанской деятельности. По заданию гестапо Нина пыталась завоевать доверие заключённых и обещала, в случае освобождения, передать на волю записку или, в крайнем случае, привет. Таким путём немцы надеялись проникнуть в партизанское подполье. Происки фашистов окончились полным провалом. Советские люди, даже находясь в фашистском застенке, проявили должную бдительность, и никто из этих героев — впоследствии все они пали от рук гитлеровских злодеев — никто из них не назвал предательнице ни одного партизанского имени. Приветы, которые Нина К. передавала из тюрьмы, как правило, носили адреса, которые не могли дать разведке никаких нитей.

Красная Армия подходила всё ближе и ближе, и друзья Нины К. из гестапо начали готовиться к бегству. Стала собираться и Нина. Но ей весьма вразумительно дали понять, что ни о какой поездке в Германию не может быть и речи. Она должна остаться в городе в качестве немецкого агента. Если же она вздумает протестовать — пусть пеняет на себя: нет такого места, где немецкая разведка не смогла бы её отыскать и расквитаться с ней…

Нине К. дали несколько явочных паролей, а перед самим отступлением немцы ещё раз посадили её в тюрьму. Пусть Красная Армия её освобождает! Это лишь облегчит шпионке дальнейшую деятельность…

Обо всем этом Нина К. рассказала на суде.

* * *

Можно привести ещё один эпизод, из которого видно, как гитлеровские шпионы проникают в советскую среду.

Аптекарь Ц., о котором здесь рассказывается, предстал перед судом военного трибунала в начале войны. К великому удивлению многих лиц, ставших его невольными пособниками, он оказался шпионом, причём встречавшиеся с ним неоднократно советские люди меньше всего могли заподозрить в нём вражеского агента.