Умение (СИ)

С каждым шагом мужчина всё больше сокращал расстояние между ним и духом, всё так же без нажима держа в руке фонарик, который был единственным источником света здесь. Факелы на стенах быстро догорят, проводить электричество в эту глушь не имеет смысла, а использовать алхимию или шаманство в этом месте, про которое все не хотели вспоминать, было по меньшей мере глупо.

Остановившись в полуметре от Отца, который находился в темнице, созданной из круга, внимательно его осмотрел. Тот за эти годы ни капельки не изменился, хотя некоторые говорили, что после того ритуала время уже должно начать разрушать душу этого существа.

— Я тоже рад тебя видеть, — после длительной паузы отозвался Хоэнхайм.

— Соскучился? — не скрывая своей ненависти, недовольно спросил дух, чуть склонив голову влево.

Мужчина вновь не стал торопиться с ответом. Он внимательно рассматривал своего собеседника, вновь и вновь вспоминая то, что произошло давным-давно. И если бы не крайняя необходимость, то ноги бы его здесь не было. А так он сможет спасти пускай и не всех шаманов на Турнире, но зато хоть некоторых.

— Если бы, — алхимик тяжело вздохнул.

Этот разговор был ожидаем.

— Тогда чего ты хочешь? — чуть отстранёно поинтересовался дух.

Хоэнхайм сделал пару шагов вперёд, продолжая светить фонариком в лицо своему собеседнику, на что тот никак не отреагировал. Кажется, он напротив — жадно впитывал всем своим бесплотным телом каждый лучик света, который на него попадал, пытаясь восполнить его нехватку в этом месте.

— Узнать про организатора Турнира, — прямо и коротко ответил алхимик.

Про Турнир, семь дней которого прошло и начался восьмой. Про Турнир, от которого зависят жизни его жены и сыновей. Петлять и увиливать сейчас не было смысла. Хоть Отца назвать хорошим язык не поворачивался, но идиотом он точно не был.

И мужчина это прекрасно знал. С этим духом проще договориться, нежели с помощью угроз заставить его что-то делать. Если во втором варианте тот просто убьёт своего собеседника, то вот в первом был хоть какой-то шанс на удачу.

— А не много ли? — Отец нахмурился, с долей интереса и ненависти рассматривая знакомого, стоявшего совсем рядом.

— У меня к тебе деловое предложение.

— Какое? — аккуратно поинтересовался дух.

Хоэнхайм прекрасно понимал, на какой риск он идёт. Знал, что может умереть здесь, и его Пламя станет прекрасной пищей для этого существа. Знал, что монстр не остановится на этом и непременно начнёт мстить. Но если поставить на то, что тот знак над входной дверью перезапустит всю систему и будет шанс сбежать… То тогда будут и волки сыты, и овцы целы.

И своё обещание не придётся предавать.

— Я тебя выпущу, а ты мне расскажешь, — сухо пояснил алхимик, пытаясь показать хотя бы пару ноток отчаяния. — Идёт?

Иначе ему не поверят.

— Идёт, —- после минутного молчания согласился дух, слегка ухмыльнувшись. Как это было много лет назад.

Вселенная, храни его душу.

***

Приятная прохлада ночи достаточно быстро сменялась теплотой утра, которая совсем скоро перейдёт в невыносимую жару дня, при которой даже дышать будет практически невозможно из-за горячего воздуха, обжигающего лёгкие. Но покинуть это место было непозволительно.

В противном случае…

Эдвард, нервно ходивший на трибунах взад-вперёд, чуть прихрамывая, никак не мог успокоиться и справиться с неприятной усталостью, сковывающей тело. Ушибы, неприятно саднившие до сих пор, не давали даже на секунду забыть о том, что произошло вчера, заставляя снова и снова в голове возвращаться к тому событию.

Парень до сих пор не мог понять, кем являлся этот человек в белом костюме. Одним из судей? Сообщником Шахматноголового? Сторонником одной из команд? Или одиночкой, преследующей свои цели? Да и откуда он знает М.М.? Какие отношения между ними, и что они оба имеют общего с организаторами Турнира? Повезло ли всем участникам «Песни», что никто из них не был убит ночью во время крепкого сна?

Недовольно покосившись на девушку, сидящую на пластиковом кресле, при этом привычно закинув ногу на ногу, молодой человек зло зашипел и продолжил ходить туда-сюда. Кларнетистка ничего не сказала, когда её просто допрашивали. Она продолжила молчать, когда к ней начали применять силу. Будто она либо ничего не знала, либо всеми силами пыталась это скрыть.

Что с ней не так?

— «Мельфиоре» и «Песнь», — донёсся до каждого громкий из-за микрофона голос Джинджера, — на поле!

Элрик-старший посмотрел на огромное табло. Действительно, сейчас была его очередь сражаться. Наверное, так даже лучше. Пускай он сразу откажется от победы, чем будет подвергать младшего брата опасности долгое время. Потерять его он не мог. Мать и так была при смерти, а остаться совсем одному не хотелось.

— Братик, прости, — Альфонс виновато опустил взгляд.