Умение видеть

Она хотела дематериализовать стеллаж, но замешкалась. В этом массиве ещё что-то есть. Вон там… Скинув несколько книг на пол, Кира увидела спрятанную за ними папку из серого и рыхлого картона. Точно, оно! Бесполезная информация пакуется в красивые обложки, а этой кирина интуиция придала совсем уж неказистый вид, явно для того, чтобы на неё обратили внимание.

Старый картон пах заражённой грибком бумагой, а на ощупь казался шершавым. Корявая надпись карандашом гласила: «Экзоморф-2», и ниже: «доступ к информации закрыт». Кира улыбнулась. Ха, закрыт! Завязан на бантик розовой тесёмкой. Развязав, она увидела несколько распечатанных на старинном пишущем устройстве документов и три старых пожелтевших фотокарточки.

Лица мужчин на фото казались неуловимо похожими. А на обороте каждой карточки виднелись почти выцветшие и затёртые надписи, сделанные размашистым почерком. На первой: «опытный образец № 1 Дункан Джонсон, доброволец, неудачно», на второй: «опытный образец № 2 Петер Кролл, доброволец, неудачно», а на третьей просто: «Сергей Юров, доброволец». Все три имени Кира видела раньше. Сергей Юров — понятно. А двое других значились в списке колонистов. Получается, кроме Сергея на Землю вернулось как минимум два экзоморфа.

— Колония на Надежде погибла, так? — спросила Кира.

— Колония погибла. Но трое выжили, — ответил Сергей.

— Петер Кролл и Дункан Джонсон?

Сергей долго молчал, а потом сказал:

— Гюнтер прав, ты хорошая ищейка.

— Посмотри, это то, что тебе нужно? — Кира отправила папку Сергею. Тот перехватил её, не дав опуститься на стол, быстро перелистал.

— Да, это оно, спасибо!

— А можно спросить? — не удержалась Кира. — Как так? Вы были лучшими, вы были отлично подготовлены…

— Мы были плохо подготовлены, — ледяной и безжизненный голос Сергея пробрал до мурашек. — Мы были не к тому подготовлены. Мне трудно объяснить, но я могу показать. Хочешь побывать в моём мире?

Кира кивнула.

— Не боишься?

Кира ещё раз кивнула.

— Ну, пойдём, — Сергей легко и непринуждённо разломал созданный Кирой имаджинар-библиотеку. Стеллажи скручивались и плавились, исчезая в безумном разноцветном вихре, книги засасывало в бездонную воронку, а Кира почти с восхищением думала: «действительно, монстр! Ломать у него получается великолепно». А потом биомод в голове недовольно заверещал, и сделалось дурно. Через миг она очнулась в кресле, на столике ароматно попыхивал кофейник, а дверь оказалась гостеприимно распахнута, и оттуда лился густой красноватый свет. И не было за дверью никакого поста охраны, а был там инопланетный пейзаж, будто срисованный с картинки в книге.

* * *

Кира тоже любила произвести впечатление, но её трюки с пыльной библиотекой и книжными полками, надо признать, выглядели немного старомодно.

— Не передумала? — Сергей вышел за дверь, и теперь, сняв очки, разглядывал инопланетный пейзаж.

Говорят, иногда полезно сменить обстановку. Но это! Мир за дверью оказался для Киры слишком неуютным и чужим. Или это она в легкомысленном халатике и тапочках с заячьими ушками оказалась чужой для этого мира? Она любила более пластичные конструкции, любила творить, перекраивать под себя. Здесь же всё оказалось застывшим, почти мёртвым.

Застыло тускло-бордовое небо, у горизонта застыл огромный, раз в двадцать больше Солнца, тлеющий диск красной звезды, на который Кира смотрела не щурясь, и видела тёмно-вишнёвые пятна и ярко-жёлтые прожилки между ними, застыли низкие, казалось, прыгни повыше, и достанешь, разноцветные занавеси сполохов. В воздухе повисли ледяные кристаллики. Замерли колонии то ли растений, то ли простейших животных, похожие на бесформенные губки, на тянущиеся к небу воронки, на безлистные кристаллические деревья. И всё это сверкало разными оттенками красного цвета.

— С тех пор, как мы ушли, — сказал Сергей, — этот мир поставлен на паузу. Подожди, сейчас я его запущу.

И мир включился. Сполохи заструились, отбрасывая на застывшую землю разноцветные отблески, кристаллики засверкали, закружились, уносимые ветром, «деревья» музыкально засвистели, донеслось журчание ручейка.

Это всё казалось невероятно красивым, этим зрелищем хотелось бы наслаждаться, если б ледяной ветер не лез за пазуху, не играл волосами и полами халата. Если б воздух не был таким разреженным, что Кира его заглатывала, заглатывала, заглатывала, как пойманная рыба, и не могла надышаться. Если бы нос не забил запах жжёной резины. Если бы не возникло ощущения, что тяжесть придавила её к промёрзшей почве.

Напомнив себе, что всё это не на самом деле, Кира попыталась не дышать. Потом она попробовала отключить тактильные ощущения. Ничего не вышло. Мир, в который она попала, оказался слишком жёстким, почти реальным. Он сразу дал понять, чужие желания здесь не имеют никакого значения. И Кира захотела вернуться, но и это у неё не получилось; дверь, через которую она вошла, исчезла.

— Давно я здесь не был, — голос Сергея смешно и тонко прозвучал в разреженном воздухе, ветер подхватил слова, и унёс вместе с облачком вырвавшегося изо рта пара. Сергей улыбался. — Мы с тобой на Надежде.