Умереть под солнцем: Догорающая вечность

Слова шёпотом полились с губ Конлея. Более подходящего момента он не нашёл бы никогда. Рассказал обо всём, что скрывал. О революционерах, о написанном доносе, штурме. Всё-таки рассказал. А разве могло быть иначе?

Николь слушала как всегда смиренно, с вниманием. Но сегодня с особенным благоговением. Она понимала.

Столько не понимал себя даже сам Конлей, сколько понимала его слова она. Понимала больше, чем он вкладывал в них, чем мог и хотел объяснить.

Она прервала его короткой фразой:

— Давай спрыгнем.

Конлей запнулся, будто его сердце пронзил кусок свинца. Что? Он мог ожидать этих слов от кого угодно, но не от неё, когда угодно, но не сейчас. Никогда.

Кон мысленно одёрнул себя, попытался понять.

— Тебе же действительно нужно солнце, — её голос звучал как никогда уверенно.

Он не мог признать этого.

— Мне нужно лишь спокойствие рядом с тобой, Никки.

Конлей знал, что она улыбалась. Тихонько кивнула и, взяв за руку, повела его обратно на лестницу, сказав только, что скоро стемнеет.

***

Деймон ведь всегда сомневался, что она любила его.

Но и предательством это нельзя назвать, так?..

Он просто был тем, кем его учили быть. Был тем, кем хотел быть. Делал так, чтобы было лучше… Делал то, во что верил.

Его цель отличалась от целей или бесцельности других людей, и за это его недолюбливали. Люди даже не пытались понять, каким идеалам служит его цель. Вбили себе в голову, что Нормы испортили их жизнь. А Деймон всё чаще удостоверялся в том, что люди сами портили её. Он не хотел ожесточаться. Он хотел верить, что его порядочность поможет обрести счастье ему и его семье.

А она бросила его, потому что родители запретили ей встречаться с убийцей. Не с защитником закона, не с хранителем справедливости. С убийцей.

Хотелось разрыдаться. Эти слёзы наверняка были бы самыми горькими в его жизни.

Впрочем, на самого себя клятва Деймона не распространялась. Но плакать матери из-за своего горя он не позволит.

Они с Эндрю после уличного патруля подходили к трамвайной остановке. Как бы хотелось Деймону поговорить сейчас с напарником, хоть с кем-нибудь. Эндрю вряд ли был лучшей кандидатурой. Не хотелось показывать свою слабость.

Желая отбросить мысли, Деймон подошёл к стоящему на остановке мужчине, чтобы спросить, когда подъедет следующий трамвай.

Он почувствовал странный, но очень знакомый запах. Один из тех, которые возбуждают самые сокровенные воспоминания, которые хотелось забыть.

Запах из самого раннего детства. От отца часто пахло так… Так противно.

Мама очень много плакала, когда его выселили.

Пьяница даже не успел им ответить. Деймон машинально потянулся за лежащим в кобуре пистолетом.

12 глава

Эндрю нервно сглотнул слюну. Сердце всегда стучит так перед важными разговорами. Он стоял у дверей Отделения по Надзору и, чтобы отвлечься и успокоиться, наблюдал за редкими прохожими. Пытался выделить в каждом человеке особенные черты, отличающие его от других, черты, по которым можно что-то понять о нём. Тщетно. То ли глаз юноши не был способен уловить эти тонкие детали, то ли улавливать было нечего. Все они как один. С одинаковыми лицами, одинаковой походкой, даже, казалось, одинаковыми мыслями. Незаметными. Серыми.

Вновь Эндрю возвращался к темам своего будущего разговора с наставником, который должен был подойти с минуты на минуту. Мысли не давали покоя со вчерашней их встречи. Ещё бы. Этому разговору должно было стать решающим не только для его собственной судьбы.

Бесконечные сомнения, аргументы и доводы, уже запутавшиеся в клубок, витали в его голове, будто претерпевшей столь же бесчисленные изменения за прошедший день.

И всё-таки, что ему сказать? Что он ответит и…как это поможет?

Конлей Райан возник перед задумавшимся Эндрю совсем неожиданно, будто выпрыгнул из-за угла, дождавшись, пока его ученик расслабится и отвлечётся. Молча и по-доброму улыбаясь, протянул сухую руку.

Наставник выглядел чересчур уставшим. Изумрудно-зелёные глаза в тени капюшона смотрели вяло, не улыбаясь вместе с губами. В голове Эндрю вновь появились сомнения. Нещадные и нарастающие.

— Здравствуйте, учитель, — всё же с благоговением произнёс Эндрю, отвечая на рукопожатие.

— Ты хотел что-то показать мне на фабрике? — уточнил Конлей.

— На самом деле, — отстраняясь от стены и медленно шагая вперёд, начал Эндрю, — больше мне хотелось бы поговорить с вами по пути туда.

— Тебя что-то беспокоит? — наставник шёл рядом, ближе к центру улицы.

— Неделю назад мой напарник, Деймон Сид, застрелил пьяницу на трамвайной остановке, — Эндрю старался формулировать предложения точнее, насыщать их эмоциями. Впрочем, с самого начала всё пустилось на самотёк.

— Он сопротивлялся вам?

— Нет. В том, наверное, и дело. Мы совершенно случайно обнаружили его пьяным. Я хотел его оформить, а Деймон… — он не посчитал нужным заканчивать предложение.

— Ты считаешь его поступок… — невозмутимо рассуждал Конлей.

— Несправедливым, — перебив, подсказал Эндрю.

— Разве он не всего лишь приблизил неизбежное? — Конлей посмотрел в лицо Эндрю.

Несколько минут они шли молча.