Умереть тысячу раз

Когда между мной и противником оставалось всего два ряда, я сообразил посмотреть, что у меня есть из оружия. Меч, кинжал и щит. Броню разглядеть не успел – два ряда воинов полегли.

Нацеленное в меня копьё отбил щитом, и сразу же пришлось парировать удар меча. Чуть отклонив его в сторону, попытался достать противника мечом. Глупо. Забыл о копье! Боль в ноге и усиливающееся головокружение сообщили мне, что я серьёзно ранен. Сквозь слёзы и слабость пытаюсь пожить подольше. Блокирую мечом нацеленный в голову удар топором. Опять глупо.

Стою на холме, впереди простирается лагерь. Вражеский, понимаю я. В этот раз в сознание пришёл быстро. Удивляться тому, что опять очутился в строю, не было ни сил, ни желания. В сознании ещё стойко ощущалась боль от второй смерти, что странно, на теле ран не было, но всё равно они болели. Боль была жуткой, но умирать ещё раз не хотелось, поэтому приходилось делать огромные усилия и оставаться в строю. Упаду – затопчут свои же.

В этот раз бой начался с конной атаки. Лавина закованных всадников врезалась в построение далеко на правом фланге. Быстро продвинуться к штабу ей не удалось: завязла в людской массе. Как только кавалерия отступила, последовал обстрел из луков. Теперь всё намного серьёзнее, подумалось мне.

Прозвучал сигнал, и, опустив копья, мы двинулись плотной шеренгой на врага. Со стороны неприятеля заработали катапульты и баллисты. Мы хоть и были на холме, но враг оказался не лыком шит. Его основные силы также находились на возвышенности, и оттуда по нам вёлся обстрел. Нам же предстояло сойтись в схватке с врагом в низине.

Спустившись на середину холма, мне удалось рассмотреть вооружение воинов противника. В основном там преобладали короткие мечи и щиты, прикрывающие локоть. Но были и воины с двуручными мечами, они стояли впереди строя, затем шли воины с короткими мечами, а следом – арбалетчики и лучники, коих с флангов прикрывали копейщики.

Зачем нужно было такое построение, я понял в первое же мгновение, как только мы сошлись в битве. Воины с двуручными мечами легко делали щели между нами, перерубая древки копий. В эти щели сразу заскакивали воины, вооружённые короткими мечами. Это было хорошим тактическим ходом. Все мы со своими копьями только и могли стараться, чтоб не получилось таких щелей, иначе противник вырезал наших десятками, прежде чем его убивали. Суматоху ещё привносили стрелки, которые методично отстреливали самых опытных или просто посылали тучи стрел на задние ряды, из-за чего сбивался строй.

В этот раз я пожил намного дольше, но пущенная кем-то стрела вошла аккурат под подбородок. Упав, я ещё долго находился в сознании, медленно умирая и видя, как противник теснит наши ряды…

Где-то после пяти таких битв я пришёл в сознание в подвале, куда забрёл по своей глупости. Тело болело ужасно, но ещё больше болели места, в которые мне были нанесены смертельные раны. Кое-как повернувшись на бок, я увидел, что меч валяется в стороне. Всё-таки удалось отбросить эту чёртову штуковину.

Встать мне получилось, по ощущениям, часа через два. И тут же захотелось уйти от этого места подальше. Собрав свои вещи, коих было немного: фляга воды, наполовину пустая, брезент, кое-какая еда, всё упаковано в небольшой, но удобный рюкзак, и доковыляв до выхода, я буквально вывалился из подвала на свежий воздух. Но расслабляться рано, хотелось как можно дальше уйти от этого места.

Когда я прошёл метров сто пятьдесят, накатила слабость, тело стало будто выворачивать наизнанку. От лёгкого ветерка, который чуть шевельнул мои волосы, прошла адская боль. Каждый волос ощущался как спица, воткнутая в моё тело. А потом сознание померкло.

Очнулся я от осознания того, что бегу. Оглядевшись, понял, что бегу в компании нескольких человек, но куда, мне было не известно. Внезапно один из отряда остановился и, вскинув лук, попытался выстрелить. Не удалось, кто-то был быстрее, и белая как снег стрела вошла человеку прямо в сердце, пробив кольчугу.

– Х’рид! – крикнул воин, бежавший справа от меня, и все побежали ещё быстрее.

Бежать по лесу, скажу я вам, ещё то занятие, но, подгоняемый страхом, что могу умереть, я не сбавлял скорости ни на секунду. Вскоре усталость подкатила со страшной силой, бежал я уже на автомате. Мои спутники выглядели не лучше меня. За то время, что я находился в этом сражении, мы успели потерять ещё троих, но противников я так и не увидел. Смерть в виде белых стрел каждый раз появлялась из ниоткуда.

Долго так убегать мы не могли, даже я понимал, что с нами или играют, или куда-то гонят, точнее, загоняют. Куда – узнавать не хотелось. Явно такие же мысли были и у главного в отряде. Он, резко остановившись, что-то выкрикнул, и все воины, коих со мной осталось семеро, встали в круг.

Стоя в кругу, я смотрел на свой участок леса и старался увидеть или, скорее, почувствовать врага. Не удалось. Умер я от стрелы, влетевшей мне в глаз…