Умереть в Италбаре

— Из твоей биографии, которую написал Гиллан. Я увеличила её и переделала на объёмную. Это — лучшая из всех, которые у меня есть.

— Не читал этой книги… Я всё стараюсь сообразить, где же это меня так…

— Перед манёвром «Параметр восемь», когда ты готовил Четвёртый флот к заходу на Коклин. По книге, тебя сфотографировали за час до вылета.

Улыбнувшись, Малакар посмотрел на неё.

— Кажется, всё так и было, — сказал он, и Джакара тоже улыбнулась.

— Сигарету? — предложил он.

— Нет, спасибо.

Тогда он закурил сам.

Как меня угораздило влипнуть в такую историю? — спросил себя Малакар. Классический патологический случай преклонения перед героем, и герой этот — я. Если я скажу что-нибудь не то, она тут же рассыплется на куски. Как вести себя в таких случаях? Наверное, если показать ей, что я сам нервничаю, а потом попросить о незначительной помощи…

— Слушай, сказал он, — ты перепугала меня внизу, потому что никто не знал, что я собираюсь на Дейбу, и я уж никак не мог представить себе, что кто-то ещё помнит моё лицо. Я выбрал это заведение, а не гостиницу, именно потому, что здесь никого не интересуют имена и лица. Как ты увидела меня! Я хотел сохранить инкогнито, и подумал, что меня уже раскусили.

— Но у тебя ведь дипломатическая неприкосновенность, не так ли?

— Я не собираюсь нарушать законы. По крайней мере, пока… Но мне нужна информация, конфиденциальная информация, и без лишнего шума.

Он смотрел Джакаре прямо в глаза.

— Могу я надеяться, что ты никому обо мне не расскажешь?

— Конечно. Как я могу поступить иначе? Ведь я родилась на территории ДИНАБ. Неужели я и в самом деле могу помочь тебе?

— Посмотрим, — сказал Малакар, усаживаясь на край кровати. — Если ты так любишь ДИНАБ, то почему ты здесь?

Джакара рассмеялась и уселась в кресло у противоположной от кровати стены.

— Посоветуй, как отсюда выбраться, и учти, что эта работа единственная, которую я смогла здесь получить. Давай посчитаем, сколько нужно лет, чтобы набрать денег на билет.

— Ты здесь в рабстве или по контракту?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я незнаком с местными законами, и думал, не придётся ли вырывать тебя отсюда силой.

— Меня? Отсюда? Обратно в ДИНАБ?

— Ну конечно. Ведь ты этого хочешь?

Джакара отвернулась и тихо заплакала. Малакар сидел молча, не двигаясь.

— Прости, сказала она, — я просто представить себе не могла, что со мной когда-нибудь случится такое. Малакар входит в мою комнату и говорит, что увезёт меня… Это мне снилось…

— Значит, твой ответ — да?

— Спасибо, сказала она. — Но есть ещё кое-что…

Малакар улыбнулся.

— Что именно? Приятель, которого ты хочешь забрать с собой? Мы и это устроим.

Джакара вскинула голову, и глаза её сверкнули.

— Ничего подобного! Ни один из здешних мне не нужен!

— Прости.

Она снова опустила глаза. Он стряхнул пепел в металлическую пепельницу на металлическом столике.

— Мне хочется сделать что-нибудь для ДИНАБ, помочь тебе в том деле, ради которого ты прилетел на Дейбу.

После долгого молчания Малакар спросил:

— Сколько тебе лет, Джакара?

— Точно не знаю, но где-то около двадцати шести. По крайней мере, я всегда так отвечаю на этот вопрос. Или двадцать восемь, или двадцать пять… Но только потому, что я ещё молода, нельзя…

Подняв руку, он заставил её замолчать.

— Я не буду отговаривать тебя. Ты и в самом деле можешь помочь мне, а про возраст я спросил тебя неспроста. Что ты знаешь о мвалахаран кхурр, или, другими словами, дейбианской лихорадке?

Джакара подняла глаза к потолку.

— Болезнь эта довольно редкая и, когда человек заболевает ею, кожа его чернеет. Говорят, она поражает центральную нервную систему, действует на дыхание и работу сердца. И ещё что-то насчёт жидкости… Клеточные мембраны перестают удерживать жидкость внутри клеток. Верно. Больному всё время хочется пить, но жажда ничем не утоляется. Хотя, ведь ты и сам доктор…

— Что ещё ты знаешь?

— От этой болезни нет лекарств, и заболевший всегда умирает. Ты это имеешь в виду?

— Ты уверена? Ты ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь выздоровел?

Джакара растерялась.

— Поговаривают об одном человеке… Но тогда я была совсем ещё маленькая, сразу после войны. И почти ничего не помню.

— Расскажи мне то, что помнишь.

— Ну… это был просто человек, который выздоровел. Имени его никто не знает.

— Почему?

— Когда врачи объявили его здоровым, они решили, что люди будут бояться его, и сохранили в тайне, кто он такой.

— Х… — пробормотал он. — Потом его стали называть «Х»… Где его лечили? В какой больнице?

— Здесь, в городе. Но больницы этой уже нет.

— Откуда он пришёл?

— С Кургана. Его все так и звали: «Человек с Кургана».

— Что такое Курган?