Умереть в Италбаре

— Неизвестно, — сказал Сэндо. — Оставим это. Вероятнее всего, для подобного перехода не нужны никакие особые внешние условия. Я знаю ещё об одном таком случае. Жизнь и так достаточно сложна, чтобы взваливать на себя груз дополнительной вины.

— Ещё раз, Джон, — сказала Джакара.

— Потом, — сказал Сэндо, вставая сам и помогая подняться ей. — Возьми его за руку, — он разместил ладонь Джакары в ладони Морвина. — Шинд говорит, что поисковая партия совсем близко. У меня нет никакого желания связываться с ними. Если вы разделяете это мнение, милости прошу со мной. Я вижу по вашим лицам, что это так. Пойдём. Мой корабль в той стороне.

— Подожди. Капитан, — сказал Морвин. — Малакар. Где он?

— За теми скалами. Футах в пятидесяти. Разведчики скоро найдут его. Мы ему уже ничем не поможем.

Но Морвин уже повернулся и пошёл к скалам.

— Я не стал бы показывать ей труп!

Он остановился.

— Ты прав. Забирай её. Идите без меня. Мне нужно ещё раз посмотреть на него.

— Мы подождём.

— Разведчики совсем рядом!

— Знаю.

Ураган взъярился с новой силой, но область главного удара лежала чуть в стороне от них.

— Спасибо за сигару… сэр.

— Фрэнк. Зови меня Фрэнк.

— Когда придёт поисковая группа, им покажется, что тут произошло убийство.

— Оно отнюдь не будет первым нераскрытым в истории человечества.

— Но когда узнают, кто убит…

— …поднимется вопль. Да. Представь себе возможные слухи. Политическое убийство. Малакар порадовался бы, узнав, что смертью своей он может принести ДИНАБ больше пользы, чем всем тем, что совершил после войны.

— Как так?

— К концу сессии неожиданно объявят незапланированное голосование по статусу Лиги. Чувства, вызванные его смертью, придутся как раз к месту. Когда-то он был весьма популярным человеком. Можно сказать, героем.

— В конце концов он превратился в усталого, озлобленного старика. Это было бы забавно…

— Да. Слухи эти надо будет тщательно организовать. Восстановление родной планеты, как части ДИНАБ, тоже пригодится. Я не смогу приступить к работе раньше, чем через пару лет, но объявлю о ней в самый подходящий момент.

— Значит, то, что говорят про тебя, правда…

— Что?

— Нет, ничего. Что будет с фон Хаймаком?

— Это его дело. Но я позабочусь о том, чтобы он поговорил сначала с Пелсом. Если он пожелает, пускай отправляется в клинику ко мне на Хоумфри, а Пелс будет сидеть на орбите вокруг неё и совещаться с персоналом. Если учесть, что он — один из немногих, кто понимает, что же здесь произошло, ему лучше побыть там… по крайней мере, до голосования… И да, конечно, я родился на Земле. Много лет назад.

— …мягонький, — сказала Джакара, наклоняясь, чтобы погладить Шинда.

— И тёплый, — добавил Шинд. — Очень удобно в такую погоду. Джон возвращается. Скажи ему, куда ты хочешь улететь.

Джакара посмотрела на подошедшего Морвина.

— Джон! — воскликнула она. — Увези меня в тот замок, с огненным рвом. На Землю.

Морвин взял её за руку и кивнул.

— Пойдём, — сказал он.

Глава 6

И однажды пришла весна, в завитках и пятнышках цвета, зелёная, и рыжая, и мокрая; и птицы резвились в голубизне, проливая вопросительные трели; накатились прохладные солёные бризы с моря, разбивающегося о скалы так же, как пять тысяч лет назад; и огонь планеты спрятался в каменных теснинах под их ногами там, где ему и положено быть; и они шли, никуда не торопясь, среди рощ, полей и свежевымытых холмов.

Шествуя внутри самого желанного для себя шара, он подумал о Пелсе, потому что сначала он думал о музыке, невидимой, невесомой, подчиняющейся законам только своей собственной логики. Он не думал ни о Фрэнсисе Сэндо, ни о Гейделе фон Хаймаке, ни даже о Капитане, потому что она только что сказала: «Какой чудесный день!» и это так, подумал он, облако в небе, бельчонок на ветке, девушка, и этого достаточно… достаточно.