Умереть вчера (СИ)

Остальные огнемётчики, выждав ещё немного, пустили струи своих устройств гораздо прицельней, захватив даже второй эшелон монстров. Вот тут действительно началась свистопляска. Визг горящих животных перешёл все допустимые человеческому слуху пределы. Барабанные перепонки закладывало, как при перепаде давления, и фонило высокими нотами до потемнения в глазах. Но защитники старались на это не обращать внимание, радуясь тому, что пока потери несла только одна противоборствующая сторона. Лежащий на краю крыши Максим сплюнул в сторону — не сглазить бы. При этом чуть не попал в находящегося рядом Никотина. Хотел извиниться, не желая обидеть приятеля и увидел, что глаза того горели садистским блеском. А может, это просто показалось, и так отражается в зрачках горящий напалм? Кто знает… Немногим удавалось лицезреть подобное. Сгорающие заживо — картина не для слабонервных.

Огнемётчики произвели перезарядку и повторили фейерверк. В данный момент здание общежития было полностью окружено огненным валом. А прорвавшихся монстров из «АГСа» добивал Пух со своими помощниками. Те твари, которые сумели не пропасть в огне, теперь разрывались на куски метко ложащимися между ними гранатами. В гарнитуре Макса раздалось шипение, и голос Устинова доложил.

— Огнесмеси осталось ещё на пару залпов.

— Я понял, Алекс, первая и вторая волна отходят. Возможно, для перегруппировки. От авангарда почти ничего не осталось, от второй — примерно две трети. Людей не видно. Молодцы! Дали жару! Меняйте позиции, и пусть парни пока передохнут.

— Шашлычком пахнет как! — раздался в наушнике голос Чирка.

Тут только Максим понял, что все они не ели уже более суток, как минимум, и решил озадачить находящегося пока не у дела Голубя.

— Голубок, слышь меня?

— Для тебя, Рекс, что угодно!

— Я кроме шуток. У меня идея. Самый свободный пока — ты с парнями. Сделай красиво для всех! Там в подвале…

— Ты про пожрать что‑ли?

— Ну, да!

— Я понял, командир! Этот Чирок вечно со своим юмором не туда лезет, поспать спокойно не дал, — в гарнитуре раздался хохот. — Ты когда‑нибудь видел того, кто, услышав о шашлыке, не стал бы пускать слюни, хотя бы тихо и в себя?

В этот раз засмеялись все. Отовсюду посыпались реплики в тон, начатому Голубем разговору.

— Вы хоть донесите немного, а то я в армии, когда посылку первую получил — до казармы донёс только ящик!

— Да я такой голодный, что и ящиком бы закусил…

— Не донесёт — мы ему быстро голубятню разворотим!

— Фрикаделек хочется! И чтоб с рисом…

— Ага! И водки чуть — чуть. Литров восемь, много не просим.

— И абсентику посмаковать…

— От, кто о чём, а голый про баню! Алкаши!

— Так ведь не корысти ради, а токмо ради вывода, так сказать, радионуклидов!

— Да успокойтесь Вы! Вот мы с парнями уже в подвале, сейчас разнесём эти коробушки по всем, хоть захавайтесь! Всё равно халява…

Внезапно голос Голубя и смех смолкли, а внизу раздались автоматные очереди. Тут Максима осенило — подвал! Он совсем забыл про соединение подвалов зданий между собой! Вот почему монстры начали отходить! Управляющие ими люди или контролёры явно продумали этот вариант. И теперь противник рвётся захватить здание снизу. Повернувшийся в сторону Никотина Макс не нашёл уже его на прежнем месте. Тот, от природы не обиженный моментальной соображалкой, грохоча бронированными ботинками уже, несся со всех ног вниз по лестнице.

— Алекс! — решение Максима созрело в один миг.

— Я уже двигаюсь туда с огнемётом!

— Пух! Как там у тебя дела?

— Нормально. Мужики из подвала вышли, Голубь ранен, один из его ребят погиб. Мы прикрываем.

— Вот, чёрт, совсем не подумал про это направление!

— Не вини себя, кроме твоей головы тут ещё двадцать семь…, осталось. — голос принадлежал Голубю. — Ещё хорошо, что догадался нас туда вовремя послать. Спасибо Чирку, напомнил. Мы тебе, Чирок, теперь погонялу дадим, или Желудок, или Голод. Выбирай.

— Спасибо за предложение, мне и моей кликухи хватит.

— У меня при виде тебя теперь всегда слюни будут идти, — не унимался Голубь.

— Вот кто бы сказал, что вы, долговцы, тоже чувство юмора имеете, ни в жизнь бы против вас воевать не пошёл!

— Ещё не поздно эту войну закончить. Я вот с ребятами, перед тем, как вас встретил, а потом сюда вместе с вами же попал, уже с месяц на вольных хлебах был. Мы просто ещё форму поменять не успели. А вы, не разобравшись, сразу палить по нам взялись.

— Забыто, Голубь. Я теперь в «Свободе» со своими парнями точно не останусь. А против вас, мужики (обращаюсь ко всем, кто слышит), если живы останемся, ни в жизнь больше войной не пойду. Я за вас свою теперь готов положить без остатка, клянусь!

В гарнитуре раздался хор голосов: — Клянусь! — но обстановка не располагала к лирике, потому что внизу разгорелся настоящий бой. Сначала коридор подвала забрасывал гранатами Пух. Затем подоспели огнемётчики. Всё осложнялось тем, что после обработки помещения горящим напалмом видимость от едкого дыма пришла к абсолютному нулю.