Умереть за любовь, убить за любовь…

Розалин легко, словно ей было снова пятнадцать, поднялась с дивана и налила в одиноко стоящий на полу стакан порцию рома.

– Как знаешь. Я же просто спросила. Мне кажется, в диалоге всегда важнее не ответы, которые мы получаем, а вопросы, которые нам задают. Ты же заметила, что я так и не ответила на твой?

Ром обжег горло и разлился приятным теплом по пищеводу. Единственные настоящие живые чувства здесь, в этом мире. Где не ощущаешь прикосновение солнца или ветра. Где, входя в воду, не можешь избавиться от впечатления, что ты в плотном водолазном костюме – ни прохлады воды, ни трепета волн на коже.

– И что, вы все-таки ответите?

– Моя дочь неудачно вышла замуж. Так красиво начавшаяся история окончилась почти трагедией. Детей у них не было. Он изменял ей, бил, часто выпивал, а потом и вовсе скатился до наркотиков. Она любила его, как последняя идиотка, все прощая, но не вылезая от психоаналитиков, лишь тянувших последние деньги. Ты знала, что изливать свои душевные помои – дорогое удовольствие? В итоге Робин сорвалась. Не сразу. Этому подонку сначала надо было сломать ей несколько костей, оставить жуткий шрам на лице, а потом сдохнуть в пьяном угаре, чтобы она наконец прозрела. Прозрела и начала пить, литрами глотая чистый ром бутылку за бутылкой, закусывая его нарезанными кружочками апельсинами, посыпанными корицей. В тот день, когда умер ее отец, она позвала меня к себе. Вот в такую хижину, украшенную ловцами снов с ее свадьбы. Мы пили ром, ели дурацкие апельсины и много говорили. Обо всем.

Повисла тишина. Лишь отдаленный рокот вдруг поднявшихся волн на спокойной глади моря докатывался до ушей и обволакивал сознание. Шипение сигареты, стук стакана о деревянный пол. И снова тишина.

– Вы думаете, вы встретитесь здесь с ней? Когда она умрет?

– Я думаю, она проведет свою вечность с мужем-алкоголиком, если, конечно, посчастливится, и его самый лучший день в жизни совпадет с тем временем, когда они были вместе. Я была бы рада, если бы это был день их свадьбы, – честно. Но что-то подсказывает мне, что этому никогда не бывать. Тот день, такой счастливый, красивый… Просто сказка, которой не суждено было стать былью.

– Я была однажды на свадьбе. Мне было лет, наверно, десять… «Робин и Габриэль» – было так красиво…

– Габриэль? И Робин? – старуха засмеялась, роняя пепел с сигареты прямо на диван. Из морщинистых глаз под нависшими веками потекли слезы, черные подтеки туши раскрасили щеки. – Мы были на одной свадьбе, милочка.

– Мужа вашей дочери звали Габриэль? – глаза Робин расширились от удивления. – Это… этого не может быть! Как… Как можно было встретиться на огромном пляже с матерью той… Кто, возможно, был тем, кем хотела быть и я? Габриэль и Робин… Вы думаете, я поэтому выбрала именно его?

– Что? О чем ты, милочка?

– Тот парень на фото – его тоже зовут Габриэль, и…

– Думаешь, ты не стала бы умирать за человека, которого бы звали, скажем, Гевин?

– Гевин? – засмеялась Робин. – Что это еще за имя такое?

– Имя моего мужа, – улыбнулась старуха. – Гевин и Розалин. Мы когда-то тоже были отличной парой. Но, видит Бог, я бы не хотела, чтобы какая-нибудь дурочка с моим именем восприняла, возможно, единственный хороший день как прообраз счастливой жизни. Она такой не была.

– Кроме этого самого дня…

– Кроме этого самого дня, – кивнула Розалин. – Но счастливым его сделал отнюдь не мужчина, милочка. И даже не его скоропостижная смерть.

***

Мелкий песок, прибитый волнами, приятно холодил голые стопы. Погрузившись в свои мысли, Робин медленно брела по пляжу, наконец-то ощущая и тепло солнца, и дуновение ветра, и даже неприкрытые ласки волн, изредка дотягивающихся до ее ног своими настойчивыми языками, норовящими заманить на глубину.

Хотелось думать о Габриэле, но все мысли почему-то были о матери и о том разговоре, который между ними так и не состоялся.

Глава 4. Лимонад

Если идти бесконечно по берегу моря, когда-нибудь на вашем пути встанет высокий утес, уходящий глубоко в море. Обойти по воде – не вариант. А повернуть назад и обходить с другой стороны смерти подобно. И тебе приходится карабкаться вверх, обдирая колени и вырывая с корнем ногти, цепляться за скользкие корни деревьев, растущих на склоне, и чувствовать каждый раз, как из-под ног улетает очередной камень и падает далеко внизу. Ты стараешься не смотреть туда, но смотреть наверх еще хуже – слишком далекой кажется спасительная полоса, где земля соприкасается с небом.

Сделав последний рывок, Робин выползла на вот-вот грозящуюся осыпаться поляну, заросшую длинной травой, и ее едва прикрытая белым полупрозрачным платьем грудь, высоко вздымаясь с каждым вдохом, казалось, вот-вот лопнет от напряжения.