Умершее воспоминание (СИ)

— Я сейчас говорю о её болезни. Порой она не может отличить свой сон от реальной жизни. Да… Иногда Эвелин вспоминает свои сны и считает, что это случалось в реальности. Это тоже сложно, потому что однажды она обвинила родителей в том, чего они не совершали. Эвелин просто… увидела нехороший сон.

Я вспомнил о её холодном взгляде в то утро, когда я приехал к ней после вечеринки Карлоса. Теперь всё встало на свои места. Наверное, Эвелин обиделась на меня из-за чего-то более существенного, чем моё долгое отсутствие, из-за чего-то, что ей только приснилось. Я вздохнул с непонятным облегчением.

— Что, это тоже тебя не пугает? — с удивлением спросила Уитни, закинув ноги на спинку дивана.

— Нет, даже наоборот толкает на умные мысли.

— Какие же?

— Я могу рассказать Эвелин о себе. Просто напомню ей наш разговор, её стихотворение, посвящённое мне, в конце концов покажу ей свой номер, записанный в её мобильном! Что-то из этого должно сработать, ведь так?

Уитни села на диване и слегка нахмурилась.

— Она посвятила тебе стихотворение?

— Да. И прочла мне его. Сама. Наизусть.

— Наизусть? — тихо переспросила девушка. — Что ж. Это удивляет.

— И она думает, что мы с ней давно дружим.

— Чушь.

— Я тоже так подумал. Но позже действительно почувствовал к Эвелин дружескую близость.

Уитни молча смотрела в пол, напряжённо над чем-то размышляя. Я молчал тоже.

— Не вздумай заходить дальше этой близости, — прозвучал её суровый голос. — Просто, чёрт возьми, не смей.

Я усмехнулся.

— Я об этом даже не думал, Уитни. Я хочу быть другом для Эвелин, и больше ничего. Я просто уверен, что для отношений она найдёт более достойного человека, чем я.

— Ты настолько самокритичен?

— Да, можно и так сказать. Не злись на меня, Уитни. Я ничего плохого не задумываю.

— Я тебе не верю. Я не верю никому, кто смеет врываться в жизнь моей сестры. Потому что всю её жизнь я была для неё самым близким человеком, это была я!

— Я понимаю твои чувства. Но будь уверена, я не собираюсь занимать твоё место. Ты всё равно останешься для Эвелин старшей сестрой и самым лучшим другом.

На губах Уитни мелькнуло подобие улыбки, и она снова взяла в руки бутылку мартини.

— Если всё же решишься напомнить ей о себе, — тихо начала она, — делай это очень осторожно. Понял?

— Да.

— Не рви. Эвелин должна принимать новую информацию постепенно, по частям.

— Я понял.

— Но не делай этого сегодня. Мы недавно вернулись из больницы, поэтому ей просто необходим отдых и покой.

— А зачем мартини?

Уитни бросила на меня уничтожающий взгляд.

— Это уже тебя не касается, Логан. Меньше знаешь — крепче спишь.

Я равнодушно пожал плечами и, хлопнув себя по коленям, встал с дивана.

— Тогда, полагаю, сегодня мне здесь делать больше нечего.

— Очень жаль, что только сегодня.

Я с огромным усилием проигнорировал неприятные слова, врезавшиеся мне в спину. Да, чёрт возьми, я готов был на многое ради наших отношений с Эвелин. Я был готов терпеть даже Уитни. Да. Даже её.

Итак, нашей следующей целью была Британия. Мы планировали концерты сразу в четырёх странах — Англии, Северной Ирландии, Уэльсе и Шотландии. В каждой из стран мы намеревались посетить два города: в Англии — Лондон и Бирмингем, в Северной Ирландии — Бангор и Ньюри, в Уэльсе — Кардифф и Ньюпорт, и в Шотландии — Эдинбург и Перт. Не знаю, по какому принципу Мик выбирал эти города, но концерты мы давали именно в них.

В Британию вместе с нами полетели старшие братья Кендалла — Кевин и Кеннет. Они оба изъявили страстное желание побывать в Лондоне, на родине Битлз, после чего вернутся обратно в Канзас. Кендалл был не слишком доволен решением своих братьев. Нет, отношения у этих троих были самые лучшие, просто Шмидт-младший терпеть не мог, когда его родственники следили за его работой.

Воздушный путь в Британию мы совершали частным самолётом; Кендалл играл на гитаре и писал новые песни для Heffron Drive. Кевин жевал спелое красное яблоко и периодически заглядывал в тетрадь младшего брата.

— Эм… — протянул Кевин, в очередной раз подсмотрев зачатки новой песни. — Можно мне кое-что поправить?

— Молчи, — рявкнул Шмидт и сосредоточено всмотрелся в исписанный листок. Наверное, дела у него шли не очень.

Несмотря на неодобрение брата, Кевин всё же влез в творческий процесс своим советом.

— Смотри, — он указал на листок указательным пальцем, — здесь не очень хорошо подобрана рифма. Слово «сердце» не рифмуется со словом «легче».

Кендалл яростно захлопнул тетрадь, и Кевин вздрогнул от неожиданности.

— Когда вы оба, — начал он, указывая на братьев, — попросились в Европу со мной, вы дали мне обещание, что не будете мешать работать. А ты, Кевин, нарушил своё обещание. И перестань уже жрать это чёртово яблоко!

Вырвав яблоко из рук брата, Кендалл забросил фрукт в дальний угол салона. Я сдавленно хохотнул.

— А ты вообще заткнись, — бросил мне Шмидт-младший. — Твои разговоры с Джеймсом меня тоже отвлекают.

— Может, тебе стоит отдохнуть? — спросил я, с сочувствием подняв брови. — Выпить кофе, посмотреть в окно?

Устало сжав пальцами переносицу, Кендалл отложил тетрадь в сторону. Кевин и Кеннет с улыбками переглянулись.