Умираю от любви

— Эм, все в порядке? Извините, не хотела вас прерывать. Думаю, мне следовало постучать, раз уж вы, ребята, переехали сюда.

— Тебе, блядь, не обязательно стучать, Келси. Это твой дом. Мы, блядь, просто гости, — Дэвин огрызается, заставляя меня на секунду отпрянуть. Аргх! Он такой придурок, но, как ни странно, с его резким отношением ко мне справиться едва ли не легче, чем с тем, когда остальные трое ведут себя очень мило.

— Нет, это не так! — огрызаюсь я в ответ. — Я впустила тебя, чтобы это стало твоим домом. Если ты хочешь быть гостем, если тебе здесь не нравится, тогда бери все, что тебе нужно, и убирайся к чертовой матери отсюда.

Несколько секунд мы пристально смотрим друг на друга, но громкий стон из спальни привлекает мое внимание, поэтому я просто показываю ему средний палец в знак прощания и разворачиваюсь, чтобы помчаться вверх по лестнице к своему пациенту. Я игнорирую смешок Линка, но чуть не падаю, поднимаясь по лестнице, когда слышу, как он тихо говорит Дэву: «Это было чертовски круто».

Нет времени думать об этом, потому что у Гэвина серьезные проблемы. Он беспокойно ворочается на кровати и смертельно бледен, за исключением двух ярких пятен на щеках, которые говорят мне о том, что температура у него совсем не спала. Я подхожу и меняю его пакет с жидкостью для капельницы на новый и просто стою, глядя на него и хмурясь, пока копошусь в своих мозгах медика-интерна, пытаясь придумать, что еще я могу сделать, чтобы вылечить его. У меня есть много медикаментов из разграбленных нами медицинских клиник и центров неотложной помощи, но есть еще много вещей, к которым у меня больше нет доступа. По телу пробегает неприятная дрожь при воспоминании о кровавой бойне, которую нам пришлось пережить в доме ужасов, чтобы забрать их.

Линк заходит в комнату, и я смотрю на него, не замечая, что он выглядит задумчиво.

— Келси? Ты в порядке?

— Хм? Когда, ты говорил, он получил эту рану? — спрашиваю я.

Он смотрит на Гэвина, а затем снова на меня.

— Кажется, это было четыре или, может быть, пять дней назад. Извини, когда ты в бегах, дни как-то сливаются воедино. Он уворачивался от зомби и подошел слишком близко к разбитому грузовику. Острый зазубренный кусок металла вонзился ему прямо в бок. О чем ты думаешь?

Прежде чем я успеваю задать свой следующий вопрос, тело Гэвина резко выпрямляется и напрягается, и он начинает биться в конвульсиях. Я бросаюсь вперед, чтобы дотянуться до него и попытаться перевернуть на бок, но одна из его рук дергается вверх, и я получаю удар локтем в лицо, отчего моя голова откидывается назад.

— Дэв! Поднимайся сюда! — взревел Линк, и через несколько секунд в комнату влетел Дэвин. Он посмотрел на меня, наполовину свесившейся с кровати, увидел, что Линк пытается удержать Гэвина, и навалился всем телом на ноги схватившего его мужчины.

— Поверните его на бок! Положение для восстановления! — кричу я им, забираясь обратно на кровать и пытаясь зафиксировать его шею.

— Келлс, отойди! — Линк кричит на меня, но я не обращаю на него внимания и хватаю двумя руками Гэвина за челюсть с обеих сторон, когда они поворачивают его. Его шея и челюсть застывают под моими руками, когда приступ продолжается, кажется, целую вечность, но, вероятно, всего минуту или две. Когда судороги, наконец, замедляются, а затем и вовсе прекращаются, мы вместе переворачиваем его обратно на спину. Линк и Дэв отступают на шаг, пока я провожу руками вверх и вниз по шее и челюсти Гэвина. Его мышцы должны были расслабиться после окончания припадка, но они все еще напряжены. Мне кажется, я знаю, что это такое, и это меня бесит.

— Черт!

— О чем ты только думала? Он мог причинить тебе еще большую боль, — спрашивает Линк.

Я бросаю на него раздраженный взгляд, говорящий «о чем ты».

— Твой глаз уже опухает! — раздраженно говорит он.

Я поднимаю руку к лицу и прижимаю кончики пальцев к боли, которую теперь чувствую, и морщусь, но затем опускаю их и пожимаю плечами, снова сосредотачиваясь на Гэвине.

Поправляя перекошенную трубку капельницы, я отвечаю.

— Три синяка под глазом, одна опухшая челюсть, одиннадцать швов, и это только за первые шесть месяцев моей стажировки. Иногда быть врачом больно. — я откидываюсь назад и вздыхаю, прежде чем взглянуть на них. — У кого-нибудь из вас есть с собой нож?

Дэвин медленно кивает.

— У меня есть в ботинке. А что?

Я с грустью оглядываюсь на Гэвина.

— Ты не мог бы побыть с ним несколько минут? Мне нужно сбегать на склад за кое-чем, но я ненадолго.

Он обменивается с Линком растерянным взглядом, но кивает.

— Да, конечно, но зачем нож?

Мои брови взлетают вверх от глупого вопроса, но я все равно отвечаю.

— На случай, если он умрет. Зачем же еще?

И снова мы недоуменно переглянулись, но на этот раз Линк заговорил.

— Он не был укушен. Мы проверили его, чтобы убедиться.

Теперь мои брови действительно взлетели вверх от удивления и недоверия.

— Не имеет значения. Мертвые мертвыми не остаются. Укушен он или нет. Как вы, ребята, могли этого не знать?

Гэвин снова начинает стонать, поэтому я соскакиваю с кровати, подхожу к Дэвину и беру его за руку.