Умирающее общество и Анархія

Мы же, наоборот, увѣрены в том, что революція придет сама и прежде, чѣм мы будем достаточно многочисленны чтобы ее вызвать; мы думаем, что современная общественная организація неизбѣжно ведет к этому и что если существующій экономическій кризис усложнится каким-нибудь политическим событіем, то это может явиться искрой, которая подожжет порох; то движеніе, которое наши товарищи хотят вызвать искусственно, вспыхнет, таким образом, само.

Всякому, кто не хочет закрывать глаз на дѣйствительность и прятать, как страус, голову под крыло, ясно, что настоящее положеніе не может продолжаться долго. Недовольство царит повсюду; именно ему буланжизм был обязан той силой, с которой он охватил Францію, и если это движеніе окончилось неудачей, то это зависѣло исключительно от глупости и трусости стоявших во главѣ его людей. Но то, что не удалось одним, может удастся другим.

Если в настоящее время это недовольство и не выражается так рѣзко, как во время буланжизма, оно однако существует; оно не менѣе распространено, не менѣе глубоко. Промышленный кризис не только не смягчается, но все усиливается; найти работу становится все труднѣе и труднѣе; безработица затягивается и армія безработных дѣлается все многочисленнѣе и многочисленнѣе. И всякій раз, как приходит зима, мы всякій раз вновь и вновь видим длинныя вереницы нищих, дрожащих от холода и голода, с тревогой ожидающих у ворот казарм, больниц, ресторанов и нѣкоторых благотворительных учрежденій, той минуты, когда можно будет получить тарелку супа или кусок хлѣба. А так как такое положеніе не может продолжаться долго, то людям, наконец, надоѣст умирать с голоду и они сдѣлают революцію.

И вот, когда эта революція произойдет, вліяніе анархических идей будет, по нашему мнѣнію, тѣм сильнѣе, чѣм больше онѣ за это время успѣют распространиться, чѣм лучше онѣ будут поняты, чѣм полнѣе будут онѣ выяснены и очищены от всѣх тѣх предразсудков, которые еще живут в нас благодаря привычкѣ, наслѣдственности и воспитанію. Наша цѣль, поэтому — прежде всего выяснять и распространять наши идеи и образовывать группы товарищей сознательных, избѣгающих всяких уступок, которыя могли бы стушевать часть нашего идеала, всяких союзов ради увеличенія нашей численности, союзов, которые могут рано или поздно явиться нам помѣхою и вызвать сомнѣніе относительно наших настоящих цѣлей.

Итак, революція для нас не цѣль, а средство — средство, несомнѣнно неизбѣжное и к которому, навѣрное, придется прибѣгнуть, но имѣющее цѣнность постольку, поскольку оно ведет к цѣли. Предоставим самому обществу создавать своей несправедливостью недовольных, протестующих, революціонеров; наше же дѣло — создавать людей сознательных, знающих, чего они хотят, одним словом — настоящих анархистов. Они несомнѣнно, должны быть революціонерами, но пусть они останавливаются не только на идеѣ насильственнаго переворота, но и на той цѣли, которой он должен послужить.

Мы заранѣе предвидим возможныя возраженія: «Что сдѣлали до сих пор всѣ ваши прекрасныя теоріи относительно личной иниціативы и самодѣятельности?» скажут нам. «Что дѣлают ваши разсѣянныя повсюду и не связанныя между собою группы? Развѣ вам самим не приходится бороться против различных поступков и взглядов, прикрывающихся названіем анархических, но которых вы не хотите признать таковыми?»

Анархическая пропаганда дѣйствительно не дала до сих пор всѣх тѣх результатов, которые она может дать; ее дѣйствительно поняли далеко не всѣ тѣ, кто заявляет себя ея сторонниками; но это только доказывает, что наши идеи нужно продолжать разрабатывать, не боясь повтореній, чтобы сосредоточить вниманіе именно на тѣх пунктах, которые наиболѣе нужно выяснить.

Кромѣ того, если в дѣятельности анархистов и не хватает иногда, сознательной осязательной стройности, практической организаціи, то она тѣм не менѣе ведется довольно энергично и у них, во всяком случаѣ, есть та послѣдовательность и стройность, которая вытекает из общности ясно замѣченной цѣли. Во Франціи, в Испаніи, в Италіи, в Англіи, в Америкѣ, в Австраліи — повсюду анархисты стремятся к уничтоженію частной собственности и государственной власти, к полной и безусловной независимости личности. В этом общая основа всѣх их взглядов.

В вопросѣ о способах достиженія общей цѣли могут, конечно, быть разногласія: идеальное единство пока еще не установилось. Но мало-по-малу мы к этому приближаемся и, как только исчезнет боязнь нѣкоторых слов, под которыми люди понимают самыя различныя вещи, мы увидим настоящее взаимное соглашеніе между группами разных стран, настоящую серьезную организацію, основанную на совершенно свободных началах и тѣм болѣе прочную, что она будет вытекать из самой практики, а не из искусственнаго и основаннаго на уступках договора.