Умирающее общество и Анархія

Сколько бы софизмов не пускали в ход буржуазные экономисты ради оправданія существованія капиталистов, во всяком случаѣ несомнѣнно одно: капитал сам умножаться не может, а может быть только продуктом труда; но так как капиталисты сами не работают, то их капитал должен быть результатом труда других. Вся торговля между отдѣльными личностями и между народами, весь обмѣн, всѣ международныя сношенія — все это существует благодаря труду, а барыш, получаемый различными посредниками, есть ничто иное, как та же десятина, взимаемая владѣтелями капитала с труда производителей.

Если мы получаем от земли различные продукты: хлѣб, овощи, плоды, служащіе нам в пищу, лен и коноплю, которые мы употребляем на одежду, то развѣ мы обязаны этим вложенному в землю капиталу? Развѣ благодаря ему существуют пастбища для нашего скота? Развѣ одной силы капитала было бы достаточно для полученія из копей металлов, нужных нам в разных отраслях нашей промышленности, для машин и для всевозможных инструментов? Развѣ капитал обрабатывает сырой матеріал и превращает его в предметы потребленія? Никто не рѣшится этого утверждать, и даже сама буржуазная политическая экономія, все сводящая к капиталу, не идет так далеко: она старается только доказать, что раз капитал необходим для всякаго промышленнаго предпріятія, он имѣет право на долю — и притом самую большую — в получаемой прибыли, в вознагражденіе за тот риск, которому он якобы подвергается.

Чтобы показать безполезность капитала, прибѣгнем к извѣстной и много раз уже служившей гипотезѣ: представим себѣ, что всѣ виды денег — золотыя и серебряныя монеты, банковые билеты, векселя, чеки и другія цѣнныя бумаги — исчезли; что же, неужели производство от этого пріостановится? Неужели крестьянин перестанет обрабатывать землю, углекоп — работать в копях, фабричный рабочій — производить различные предметы потребленія? Неужели рабочіе не найдут средства устроить обмѣн продуктов и продолжать жить и производить, несмотря на устраненіе денег? Отвѣт на эти вопросы может быть только один, и он ясно показывает нам, что капитал служит лишь маской, скрывающей безполезность общественных паразитов и позволяющей им взимать за свое посредничество дань с рабочаго класса. Поэтому, к каким бы средствам государство не прибѣгло для обложенія налогами доходов с капитала, эти налоги в концѣ концов все равно падут на производителей, потому что и сами доходы зависят исключительно от труда этих послѣдних.

Чѣм больше будет этот налог, тѣм большею тяжестью он ляжет на рабочих, а разнаго рода посредники еще увеличат ее. И, в концѣ концов, благодаря недостаткам, присущим нашему общественному строю, хваленая реформа обратится в новое орудіе эксплуатаціи и грабежа.

Послѣ подоходного налога, уже пережившаго время наибольшей своей популярности, самой излюбленной реформой является в настоящее время сокращеніе рабочаго дня с установленіем минимальной заработной платы.

Установить — в пользу рабочих — извѣстныя опредѣленныя отношенія между трудом и капиталом, добиться того, чтобы работать не двѣнадцать часов в день, а восемь — кажется, с перваго взгляда громадным шагом вперед; нѣт поэтому ничего удивительнаго, если многіе увлекаются этим паліативом и употребляют на достиженіе его всѣ свои силы, в полной увѣренности, что работают для освобожденія рабочаго класса. Но мы уже видѣли, когда нам пришлось говорить о государственной власти, что у этой власти есть только одна задача: это — поддержаніе существующаго порядка вещей. Поэтому, требовать, чтобы государство вмѣшивалось в отношенія между трудом и капиталом, значит идти наперекор всякой логикѣ: это вмѣшательство может оказаться выгодным только для тѣх, чьи интересы государство призвано защищать. Мы уже видѣли на примерѣ подоходнаго налога, что роль капиталиста — существовать на счет настоящаго производителя; поэтому, совѣтовать рабочим просить у буржуазіи ограничить свои доходы, когда она только и старается о том, чтобы их как-нибудь увеличить, — значит не больше не меньше, как жестоко смѣяться над ними. Даже для политических измѣненій, гораздо менѣе важных, чем это, и то потребовались цѣлыя революціи.

Если рабочій день будет уменьшен до восьми часов, говорят нам защитники реформы, это уменьшит безработицу, происходящую от перепроизводства, и даст возможность рабочим поднять впослѣдствіи заработную плату. С перваго взгляда, это разсужденіе кажется вполнѣ правильным, но для всякаго, кто попытается дать себѣ отчет в явленіях, связанных с современным строем нашего так называемаго общества, скоро станет ясна ошибочность его.