Умирающие и воскресающие боги

5-го числа имело место ритуальное очищение храмов, которое совершал особый маг типичными шаманскими способами – окроплением водой, окуриванием, ударами в тимпан, помазанием дверей храма кедровым маслом и т. д., после чего отрубал голову барану, тушкой которого обтирал храм, сопровождая данное дело молитвословием. Затем и тушка, и голова выкидывались в реку Евфрат. Утром 6-го числа извлекалось на свет особое покрывало – «золотое небо»; Мардук приглашался в храм изгнать всю скверну, ему накрывали роскошный стол (к этому моменту мы вернемся позже), в святилище приглашался царь, который исповедовался у статуи Мардука следующим образом. Он слагал с себя все атрибуты власти, жрец складывал их у подножия статуи, после чего давал царю пощечину, проводил перед статуей и, взяв за уши, ставил на колени. Царь исповедовался; вот пример исповеди Междуречья, который был бы вполне уместен в устах любого христианина, если исключить из него упоминание «неведомого бога» и богини: «О, Господь, велики грехи мои! О, бог, которого я не знаю, велики грехи мои!.. О, богиня, которую я не знаю, велики грехи мои!.. Человек не знает ничего, он не знает даже, грешит он или творит добро… О, мой Господь, не отвергай своего слугу! Грехов моих семижды семь… Изгладь мои прегрешения!» Известно, что на «исповеди» царь оправдывался: «Я не совершал греха, о Господь моей страны, я не оставлял заботу о твоей божественности», а жрец ритуально отвечал ему: «Не бойся… Мардук услышит твою молитву. Он расширит твое царство…» По очистке совести жрец возвращал царю его инсигнии, причем второй раз давал пощечину и внимательно наблюдал: если текли слезы – бог простил царя, если нет – значит, еще гневался. Так или иначе, формальный процесс отречения от власти завершался ее возвращением и благословением божества на продолжение правления после очередного поистине скоморошного «обнуления». Порой царь брал статую за руку, словно физически принимая власть. 40 трехфутовых тростинок связывались пальмовой веткой и помещались в храмовый ров, туда же добавлялись мед, молоко и масло, приводили белого быка, которого, надо полагать, с молитвами там и сжигал царь, собственноручно запаливая огонь. Вечером того же дня обезглавливались и сжигались две ритуальные статуэтки из кедра и тамариска (до того им предлагали ритуальные хлебцы). К этому моменту М. Элиаде привязывает отпущение козла, аналогичное иудейскому, – на него возлагали все грехи и изгоняли в пустыню (см.: «И возьмет двух козлов и поставит их пред лицом Господним, у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения; и приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех, а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения… И совершив очищение святилища, скинии собрания и жертвенника, приведет он живого козла, и возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых, и все преступления их, и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню: и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» (Лев. 16:7—10, 20–22).

8-го числа статуи Мардука и его жены перевозили в ритуальной лодке на колесах в загородный храм, Бит Акиту, именуемый «чертогом богов». Туда же свозились статуи иных богов, бог старого года (зимнего солнца) передавал власть богу года нового (Мардуку), божественный совет решал судьбы грядущего года, затем Мардук возлежал со своей женой (исполнял это действо, опять же, царь-батюшка с храмовой проституткой, причем М. Элиаде считает, что это было лишь кульминацией коллективной оргии), и 11-го числа богов развозили обратно по их храмам.