Умирать не советую

Олег Маратович слушал его исповедь в состоянии немыслимого шока – до этого разговора он был слеп, или предпочитал ничего не видеть. Действительно, его не касалась семейная возня – он не только, приезжая домой, одевал маску беззаботного мужа и отца, но вместе с ней розовые очки. А теперь его заставили шире раскрыть глаза, можно сказать, принудили это сделать.

– Перед тем, как у нас с Натали начался… ну этот… роман, – продолжал шокировать сын, – у меня зуб на тебя был… Помнишь тот конкурс? Я думал: сам его выиграл, а тут вдруг узнаю, что это ты судьям проплатил. Я гордился, я хвалился, что занял первое место… Думал: я такой талантливый, неординарный… А потом меня словно из чайника кипятком облили – никакой я не талантливый, и вообще дебил. Я просто был тринадцатилетним ослом, возомнившем, будто сам мог его выиграть. Когда мне об этом сказали, мир вокруг перевернулся.

– Наташка проболталась… – недовольно процедил сквозь зубы отец. – Вот дрянь!

– Теперь уже неважно, па – кто проболтался…

– И когда это у вас началось?

– Теперь неважно, па – когда началось… Всё неважно. Абсолютно всё.

Раздавленный признанием сына Олег Маратович отвернулся, опустив локти на разведённые колени. Он сидел сгорбившись, безучастно, разглядывая пол под ногами.

– Ты не беспокойся… – продолжал Денис. – Я ваш с Натали дом больше не потревожу. Хватит с меня. Тем более его кто-то проклял, хрень там какая-то творится. – Отец поднял голову. – Нечистая сила завелась – я отражение в зеркале видел. – Отец напрягся, а сын не умолкал: – Когда стоял перед зеркалом в ванной за моей спиной будто девушка прошла… В полосатой рубашке и голубых джинсах.

Мы с Олегом застыли на местах: он – возле кровати больного, я – у окна. Казалось, что последняя затронутая тема вытеснила предыдущие – «немаловажные». В палату вернулся заведующий хирургией и начал убеждать посетителя заканчивать: больному нужен покой.

– Ещё немного, Алексей Палыч… – оживился Олег. – Буквально ещё пару слов.

– Всё нормально, док! – махнул хирургу пострадавший. – Я с отцом поговорил – будто камень с плеч свалился, дышать стало легче. Я прямо на глазах исцеляюсь.

Врач посмотрел скептически, но договорить позволил, сказал, что вернётся через десять минут.

– Что ещё ты видел в нашем доме? – засуетился отец.

– Много чего… Я постоянно ощущал, будто в комнате нахожусь не один.

На всякий случай Олег предложил вчерашнюю версию – этим он хотел узнать мнение сына:

– Ты допускаешь у нас наличие скрытых камер?

– Да при чём здесь камеры?! Я слышал собственными ушами голос… рядом, будто она лежит на моей кровати прямо возле меня и шепчет мне на ухо. Периодически чувствовал, как ко мне прикасаются, щекочут… И как-то за ужином бокал накренился – он так и стоял в небольшом наклоне, а я смотрел охреневший…

Моё внимание привлёк вид из окна: листья клёна устлали газоны, асфальтовые дорожки потемнели от сырости. Холодало, снова накрапывал дождь. За спиной раздавались голоса – поднялась другая тема, вовсе не разрешающая недавно упомянутые здесь проблемы, – отец и сын углубились в мистику, они обсуждали мои проделки. Я чуть не прозевала выход Олега из палаты – в противном случае отстала бы от него, и он бы уехал. Мне бы пришлось добираться на своих двоих, тем более я не знала его следующего маршрута.

– Ты прости меня, па… – сказал вдогонку Денис, когда отец выходил из палаты. – За всё прости!

Пока водитель нас вёз, в телефоне высвечивалась Натали. Олег Маратович демонстративно не брал. Я не ощущала должного удовлетворения от продвижения в планах мести, хотя семейная жизнь моего врага затрещала по швам и счастливым теперь его нельзя было назвать.

Домой мы приехали поздним вечером. Натали так и не дозвонилась до мужа, её сообщения никто не читал. Не представляю, как она провела сегодняшний день – не удивлюсь, если встречалась с Эдиком и ровно так же не удивлюсь, если предпочла никогда больше с ним не встречаться.

Олег Маратович вошёл в дом серьёзным, спокойно снял верхнюю одежду, отдал её горничной, проследовал в кабинет, по пути бросив жене приглашение пройти вместе с ним. Сегодня он не снял маску начальника, собравшегося огласить приказ об увольнении. У Натали тряслись поджилки. Наверняка она допускала: не всё потеряно, и расстроенное поведение мужа могло быть вызвано состоянием, возникшем в связи со смертью сына – о чём она сейчас боялась расспрашивать. Но, если она так считала, то напрасно тешила себя иллюзией.

– Предлагаю тебе на выбор два варианта… – начал он. – Первый…

Даже я напряглась в ожидании, не говоря уж о Натали – та просто осыпалась, онемела в предчувствии надвигающейся беды.

– Первый: ты и твой дружок садитесь за покушение на убийство моего сына и дадут вам по полной, можешь не сомневаться. И второй вариант: вы с моим адвокатом подписываете бумаги о разводе, и ты ни на что не претендуешь – в этом случае останешься на свободе.

Она хотела открыть было рот, но передумала, встретившись с пронзительным взглядом мужа.