Умирать - в крайнем случае

- Да что это с вами, дорогая? Неужели вы обиделись? - Шеф удивленно разводит руками. - Прежде всего, речь идет об одной невинной затее нашего любимого друга: пока еще это только проект... и потом, никто не возражает против вашего репертуара, даже Питер, который к тому же считает, что, раздеваясь, вы могли бы напевать одну из ваших песенок... Не так ли, Питер?

Я не нахожу нужным отвечать ему, да и Дрейку ни к чему мой ответ, его больше интересует реакция дамы, и эта реакция не заставляет себя ждать:

- Думаю, я поняла вас правильно, сэр, - произносит Линда, вставая, ей удается (по крайней мере внешне) сохранять невозмутимый вид, - можете быть совершенно спокойны: я не буду больше досаждать вам своими песенками.

Она кивает нам на прощанье и уходит.

- Боюсь, что мы поступили с ней не по-джентльменски, - бормочет шеф с виноватым видом. - Вышло так, будто мы ее прогнали...

И, чтобы наказать себя за столь не джентльменское поведение, он выпивает виски одним духом. Потом, раздосадованный воцарившимся молчанием, рычит:

- Чего вы застыли, как монумент? Не хватало еще, чтобы и вы на меня начали дуться!

- Как можно, сэр. Я только не могу понять, зачем вам нужна эта женщина, раз она явно не желает ложиться с вами в постель. В конце концов, это вопрос взаимной симпатии.

- Глупости. - Рыжий пренебрежительно машет рукой. - Симпатия - это роскошь, а я не привычен к роскоши, мой друг. Я когда-нибудь спрашивал у вас, нравлюсь я вам или нет? Так почему это я должен ей потакать? В конце концов, мне нужна не симпатия, а мне нужно другое, то, что, слава богу, всегда налицо.

- Боюсь, что вам ничего не нужно, - осмеливаюсь возразить я, - и эта женщина тоже вам не нужна. Просто вас раздражает тот факт, что, как вы сами сказали, у соседа есть кошка, а у вас - нет.

- Хотя бы и так, это не так уж мало... - ворчит Дрейк, наливая себе лошадиную дозу виски.

Он собирается еще что-то сказать, но в этот момент оркестр оглушительно грохает, что знаменует начало второй части программы - ее ночной части, предназначенной для людей без предрассудков.

- Следующий номер нашей программы - секс по ту сторону "железного занавеса"! - объявляет конферансье в темно-синем смокинге. - Фрейлейн Хильда, недавно покинувшая красную Германию, избравшая свободу!

- О, это что-то новое! - восклицает Дрейк. - Раньше такого номера не было. Значит вы, Питер, напрасно обвиняете Стентона в отсутствии воображения. Вы просто заритесь на его место, приятель!

Ему явно нравится приписывать мне собственные умозаключения, и поскольку было бы грешно лишать его этого удовольствия, я ограничиваюсь следующим замечанием:

- Воображением, сэр, вероятно, обладает фрейлейн Хильда, а не Стентон. Держу пари, что она с этим своим эмигрантским номером уже несколько лет кочует по ночным клубам Сохо.

- Это не имеет значения, - ворчит рыжий, устремляя свой взор на даму, уже появившуюся на дансинге. - Во всяком случае, это оригинально.

Вид бездомной бродяжки весьма невзрачный. Она одета в грубую спецовку синего цвета. На голове платок. Очевидно, в Лондоне так представляют себе людей, живущих по ту сторону "железного занавеса". "Потерпевшая" оставляет возле стула свой эмигрантский чемоданчик и начинает с ходу снимать с себя свою простонародную одежду, чтобы показать, что у нее под платьем. Под платьем оказывается очень белое и очень пышное тело молодой женщины, весьма подвижной и изворотливой в демонстрации двусмысленных и откровенно бесстыдных телодвижений.

Поломавшись в голом виде сколько влезет, так что зрители смогли досконально, во всех деталях, изучить ее телосложение, женщина открывает чемоданчик, и начинается стриптиз наоборот, то есть одевание. Только на этот раз она надевает на себя лучший модный наряд в самом шикарном варианте, так что по окончании процедуры перед нами предстает изысканно одетая дама - неоспоримое вещественное доказательство преимуществ западного мира.

- Не дурна... - заключает рыжий, когда бедная эмигрантка направляется за кулисы, - и пышна в меру. Откровенно говоря, в ней больше секса, чем в Линде. Боюсь, мой друг, что я больше не смогу вернуться к худым... То ли это пресыщение... то ли ностальгия... Она мне напоминает Бренду...

Он делает знак Стентону, который как раз в это время проходит мимо нашего столика:

- Будьте любезны, дорогой, пригласите эмигрантку за наш столик...

- Эмигрантку, сэр? Да она за всю свою жизнь ни разу не выезжала из Лондона!

- Тем лучше. Значит, не потребуется переводчик.

Повернувшись ко мне, Дрейк поясняет:

- Я это делаю главным образом в ваших интересах. В конце концов, она ведь бедная горемыка вроде вас, или же играющая такую роль, что, в сущности, одно и то же.

- Вы напрасно утруждаете себя, сэр.

- Ах да, я совсем забыл, что у вас есть Линда. Ну что ж, пусть эта белотелая красотка достанется старине Дрейку... Дрейк не гордый... Его могут удовлетворить и остатки былой роскоши...

- Думаю, сэр, у вас нет недостатка в выборе.