Умирать - в крайнем случае

Чтобы сдержать данное Линде обещание, я постарался в этот ранний утренний час покинуть дорогую сердцу Дрейк-стрит и поискать себе пристанище подальше от нее, в квартале Ковент-гарден, конкретнее - в квартире мисс Грей.

Уже светает, и площадь, где братски сожительствуют Королевская опера и цветочные ряды, еще пуста, если не считать стоящего на углу полицейского в темном шлеме, который бросает на меня беглый взгляд, чтобы определить степень опьянения.

Я не пьян, а если и пьян, то не от виски, а от бесконечных монологов Дрейка, за которыми нужно следить очень внимательно, несмотря на всю их монотонность, чтобы не упустить в потоке обильного пустословия какой-нибудь намек, заслуживающий серьезного внимания.

- Похоже, вы просто без ума от этого человека, - говорит Линда, открывая мне дверь. - Я начинаю подозревать в вас мазохиста.

- Мазохиста? - переспрашиваю я, входя в теплое, уютное помещение и ступая по белым шкурам, которыми устлан пол. - Я такая же жертва, как и вы. Но отнюдь не мазохист...

- В таком случае не остается ничего другого, как предположить, что у вас железные нервы.

- Нервы, дорогая, вещь стоящая. Во всяком случае, когда хочешь уцелеть. Должен вам сказать, что накануне вечером вы вели себя очень неразумно, я бы сказал даже - опасно неразумно.

- А что мне оставалось делать? Упасть к его ногам?

- Тянуть с ответом, как я вам советовал. Тянуть и тянуть.

- Это можно делать день или два.

- Два - так два. В общем, пока есть возможность.

- Но он ведь не оставил бы меня в покое, вы сами это знаете. Он так вцеплся в меня...

- Наоборот. Я думаю, что он вас уже оставил...

"Вернее, предоставил Марку", - следовало бы добавить мне для большей точности. Но надо щадить даму, особенно если учесть, что нервы у нее далеко не железные.

- Что означает этот намек? Что вы имеете в виду? - с тревогой спрашивает Линда.

- Он сумел найти подругу в его вкусе. Ту, новенькую, Хильду.

- Завтра же пойду искать работу... Подальше от "Евы", - заявляет несколько успокоенная моим сообщением мисс Грей.

- Вот так бы и давно, - говорю я. Какой смысл ее тревожить? Одна спокойная ночь тоже кое-что стоит. Правда, ночи этой, можно сказать, грош цена, потому что она уже прошла.

Просыпаемся, как обычно, после обеда. Линда идет на кухню приготовить завтрак, а я отдергиваю занавески, чтобы посмотреть, какая погода, идет дождь или нет. Как и следовало ожидать, идет дождь. Мрачно и неприветливо. Вид мокрой улицы нагоняет на меня тоску, а я перевожу глаза на светлые стены комнаты. И вдруг на фоне этих светлых стен ясно вижу черный мужской силуэт.

Марк проник в квартиру каким-то таинственным образом совершенно бесшумно. Наверное, так же бесшумно и таинственно в дом входит смерть. Встав своими грязными ботинками на белоснежную шкуру у двери, он стоит неподвижно в мокром черном плаще и черной шляпе, с полей которой стекает вода. Мрачную картину дополняет черный пистолет, на дуло которого надет заглушитель.

- Где она? - спрашивает Марк осипшим глухим голосом, который я слышу впервые.

- Полегче, Марк, - осаживаю я его, - разбудишь соседей.

- Где она? - повторяет черный человек.

И тут, словно в ответ на его вопрос, из кухни выходит Линда и застывает на месте.

- Я не согласен, чтобы ты делал свое черное дело при мне, - говорю я. - Это не для моих нервов.

- Раз так - испаряйтесь, - цедит сквозь зубы незваный гость. - Вы мне без надобности. Мне нужна она.

Я направляюсь к двери, делая вид, что не замечаю взгляда Линды, взгляда, в котором мольбу сменяет презрение.

Поравнявшись с черным человеком, я бросаюсь на него и со страшной силой заворачиваю правую руку убийцы за спину. Отчаянный хруст суставов. Правя рука роняет пистолет и бессильно повисает. Лицо Марка белеет от боли, но он не издает ни звука: чрезвычайный полномочный посол явно считает, что кричать ему не к лицу. Освободив одну из рук, я наношу ему удар в солнечное сплетение, от которого он отлетает в другой угол комнаты.

Тем самым я рассеиваю один из мифов. Страшилище оказывается хрупким, как фарфоровя безделушка. Просто никто не догадался или не сумел приблизиться к нему на дистанцию кулачного удара. Секрет его могущества в черном пистолете.

- Не стойте, как лунатичка, - ворчу я на даму, - принесите перевязочный материал.

Линда бежит на кухню и возвращается с бельевой веревкой.

- Ох, Питер, - виновато лепечет она, - а ведь я-то думала, что вы последний подлец.

- Не стоит ворошить прошлое, - советую я ей, - снимите-ка лучше покрывало вон с того кресла.

Я усаживаю Марка в вышеупомянутое кресло. Несмотря на хрупкость, он делает попытки вырваться, и я вынужден двинуть его кулаком по голове, чтобы он не трепыхался, пока я не прикручу его веревкой к креслу и не заткну рот платком. Запеленав его так, чтобы он не мог вытащить кляп, я говорю Линде:

- Вы, кажется, совсем забыли о завтраке...

- О Питер, - произносит она своим мягким голосом, - я все еще не могу поверить, что вы спасли меня от смерти. Господи, ну как я могла подумать, что вы подлец.

- Хуже Дрейка?

- Дрейк не подлец, - возражает Линда. - Дрейк - чудовище.