Умирать вечно

Я попытался рассмотреть, кто сидел у штурвала «Апача», но блики на стекле кабины мешали этому. Пулемет, установленный между стойками шасси вертолета, вдруг пришел в движение и независимо от летающей машины начал рыскать из стороны в сторону. Пулемет искал цель.

— Кстати, — неожиданно нейтральным голосом обратился Георгий Виссарионович, — на этой штуке стоит инфракрасная система наведения.

— И? — забеспокоилась Ника, потому что догадалась, что значит «инфракрасная система наведения».

— У нас двигатель горячий…

Но договорить Гоша не успел. Тридцатимиллиметровая пушка вертолета нацелилась точно на то место, где под прикрытием ветвей стоял наш «Черт», и ударила длинной очередью. Я будто во сне видел каждый момент полета пуль: как они во вспышке пламени вылетают из ствола пулемета; как пронзают холодный воздух, вращаясь против часовой стрелки; как стремительно несутся сквозь ветви, не задев ни одной, не сорвав ни снежинки с деревьев; как вонзаются в накрытую снегом почву леса, выбивая фонтаны земли и льда. Дорожка из таких фонтанов началась в десяти мерах от броневика, но невероятно быстро достигла машины. Несколько пуль пронзили броню «КамАЗа» наискосок от правого переднего края к левому заднему, две или три пули срикошетили.

Поднялся рев. Я так и не смог понять, что явилось причиной рева: глотка рассвирепевшего Гоши (некоторые люди в критические моменты впадают в панику или страх. Георгий Виссарионович вопреки всему в такие моменты начинает наливаться гневом, яростью и злобой, какой позавидовал бы самый опасный тираннозавр эпохи царствования ящеров) или внезапно заработавший двигатель броневика. Машина сильно дернулась и рванула сквозь чащу, ломая деревья. Я больно ударился головой о защитный колпак турели, так что запоздал с огнем. Ника тряслась всем телом от отдачи пулемета, что-то кричала на своем стрелковом месте. Пулеметы «Черта» были посолиднее, так что вертолету пришлось залечь на крыло и нырнуть в сторону, спасая баки и пилота. Однако «Апач» имел, помимо пушки, еще и ракеты, которые применит сразу же, едва займет удобную позицию.

Георгий Виссарионович направил броневик на шоссе, надеясь, вероятно, оторваться от вертолета. Ника кричала, чтобы водитель немедленно вернулся в лес, где нас хоть немного защищают деревья, но тщетно. «КамАЗ» стал набирать скорость, но оторваться от преследования не смог бы в любом случае. Наши пулеметы в адском хоре исторгали свою песню, не давая возможности противнику навести ракеты, но «Апач» увеличил расстояние между собой и нами, чуть поднялся над дорогой, секунду казался застывшим, а затем выпустил целый рой ракет. С шипением ядовитой гадюки ракеты нагнали броневик, разорвались сразу повсюду: справа, слева, впереди, позади, даже, казалось, под днищем машины. «КамАЗ» швырнуло в сторону, послышался треск сгибаемой брони; Ника не удержалась в турели и свалилась на пол, попутно свернув столик. Я, оглушенный разрывами ракет, палил наугад, пока пулемет не сожрал весь боезапас.

Прошло, должно быть, минут пятнадцать с момента нашего обнаружения. Георгий Виссарионович гнал машину по дороге, которая поднималась все выше и выше в горы. Ника за приборами пыталась найти исчезнувший из виду вертолет, а я перезаряжал пулеметы.

— У нас осталось пало патронов к пушкам, — посчитал я нужным заметить. — Совсем мало.

— Целься ему в винтовую втулку, — посоветовала Ника. — «Апачи» делают бронированными, очень хорошо бронированными. Официально разработчики заявляли, что броня выдерживает попадание снарядов калибром до двадцати трех миллиметров, но на самом деле даже наши «сорокашки» ему нипочем. Тут надо бы гранатомет…

— Наш достопочтенный господин Энвиад-мать-его-так изнахратил все снаряды на танки, — съязвил Гоша.

— Иначе танки изнахратили бы нас! — встал я на свою защиту. — И вообще, хватит меня постоянно упрекать в чем-то!

— А кого мне упрекать-то? — хмыкнул охотник. — Не Господа же Бога, верно?

— Мне плевать, — бросил я громче, чем следовало.

Ника прикрикнула на нас, и спор не получил дальнейшего развития. Напряжение витало в воздухе душным туманом. Где-то совсем рядом рыскал вертолет, но мы не могли его обнаружить. Точно так же мы не могли избавиться от него.

Наконец, дорога превратилась в серпантин. Броневик опасно преодолевал резкие повороты, иногда разметая на пути снежные наносы. Следовало бы поставить на колеса цепи, но времени на сие, естественно, у нас не нашлось. Все выше и выше, все ближе к конечному пункту нашего опасного вояжа, все ближе к небу, холодному и равнодушно-белому. Небу ведь все равно, что с нами произойдет, доберемся ли мы до Виссена или подохнем в горах.

Небо… Оно единственное, кому дозволено видеть историю во всем ее размахе…

— Да где же он! — не удержалась Ника, ударив кулаком по экрану монитора, выводящему информацию с радиолокационной станции.

Врезался в гору или потерял нас…