Умная бахча для всех

Говорят, именно так Бербанк создал свою неколючую опунцию — то, чего в принципе не могло быть. Он просто «уговорил её».

Сергей Никитович рассказал о двух удачливых оригинаторах. Один из них постоянно общался, просил, уговаривал растения — просто по привычке. И долго не осознавал, что они реагируют.

Другой получал от растений сигналы: его бросало в жар, когда нужные пары были готовы к скрещиванию. К его чести, он осознал это и с успехом использовал.

«Селекция — не просто научная и техническая работа. Что-то тут должно быть от Бога. Многие работали по бахчевым, а сорта в работе — единичные. Я вообще не запоминаю имён, дат, телефонов. Даже лица путаю.

Но вижу запись в журнале, и помню этот плод пять, семь лет назад — как выглядел, где лежал! Порой говорю с плодами, глажу — что-то такое чувствую. Часто просят: „Николай Иванович, окрестите поле!“

Беру воду, травку, какая понравится, иду по полю, читаю молитву или просто прошу: давайте, растите, родите хорошо! И эффект есть. Меньше страдают от стрессов, меньше болеют».

Имею честь представить: Николай Иванович Цыбулевский. На фото 7 он запечатлён во время работы с Ницей. Ведущий селекционер КНИИОКХ — Краснодарского НИИ овощного и картофельного хозяйства. Вероятно, самый результативный селекционер бахчевых в СНГ.

Большинство самых востребованных сейчас сортов грунтового арбуза, дыни и тыквы — его кисти и пера. В селекции — больше сорока лет. О наших бахчевых знает всё или почти всё.

Я же сумел спросить его только о насущном: что значит хороший сорт и что такое хорошие семена. Цитаты мыслей Николая Ивановича буду выделять кавычками.

Отбор.Бахчеводы, как и овощеводы, различают сорта «натуральные» и «искусственные».

Натуральные сорта получают, отбирая особо ценные растения из старых, сложившихся популяций. Такие сорта на своей «родине» более стабильны — сказывается приспособленность к месту.

Искусственные сорта — результат гибридизации, скрещивания разных форм. Они трудно приспосабливаются к новой среде, зато несут совершенно новые качества, немыслимые для местных сортов.

В обоих случаях всё начинается с удачной исходной формы. Удачно скрестить или выбрать — уже немало. Но это — лишь первый штрих, самое начало работы.

Главное — сделать эту форму генетически стабильной. Вот тут всё решает правильный отбор. Каждый год отбираются только самые нужные, ценные растения. Их семена высеваются отдельно от других — и растения опыляются между собой. И так — много лет.

Наверное, законы генетики важны. Но их ещё, видимо, не открыли. А те, что есть, много не объясняют и часто не хотят соблюдаться.

Селекционер видит лишь поведение растений — и отталкивается от него.

«Гены: ты их видел? Ты уверен, что этот признак — ген, а не временное проявление? Генетика — хорошая наука. Но они не создали ни одного сорта — и не создадут».

Отбор остаётся главным практическим методом. Он дал массу ценных сортов. И только отбор позволяет сохранять полученные сорта.

Стабильность сорта. Сорт становится генетически однородным — и идёт в дело. То есть, много лет выращивается в одном месте. И люди постоянно собирают его семена. Сохранит ли сорт чистоту и стабильность? Стабильность — пожалуй, да, а чистоту — нет. Почему?

Растения ведь живые. Они обязаны приспосабливаться к разной среде. Местные условия: климат, почвы, болезни, чужая пыльца, способы отбора — давят на сорт со страшной силой.

Появляются отклонения, нужные для выживания. И сорт «расплывается», превращается в смесь близких форм — сортовую популяцию.

Если отбор строже, в ней остаётся 80–90 % типичных форм, а если отбора нет — всего 50–60 %.

Мы обижаемся и говорим: во, вырождается. Не вырождается, а разумно выживает! Потеряв чистоту, сортовая популяция приобретает стабильность. Собрав и посеяв ведро семян с разных кустов, вы получите такую же популяцию.

Все старые, устоявшиеся сорта — это сортовые популяции разной чистоты. Урожаи достаточно стабильны, а небольшая внешняя разница — кого она волнует?..

Например, дыни бывают более круглыми или более овальными, немного отличаются на вкус — и пусть. А вот семена с отклонениями никому не продашь. Посему, селекционные станции ведут постоянный жёсткий отбор на типичность — воспроизводят элиту.

Элита и суперэлита. Автор сорта каждый год лично выбирает суперэлиту — сортовой эталон. Это — единственный источник исконного сорта. Строгость отбора тут предельная. Особенно — для селекционных целей.

«С сортового участка мы отбираем 30 лучших плодов. Потом, после дегустации, оставляем десяток — это суперэлита для дальнейшей работы. Остальные идут в элиту».

Представьте: выбрать десяток нужных из сотен, из тысяч плодов, не отличимых на первый взгляд — и не ошибиться!

«Суперэлиту может давать только автор сорта. Только у него чутьё сорта, только он чувствует все отличия. Любой другой неизбежно ошибётся».