Умная девочка Маша. Заповедник академии

— Совсем не выспался.

— Тебе что-то снилось?

— Меня всю ночь большие собаки за хвост таскали.

— Бедный. Ну ничего, скоро позавтракаешь.

— Да уж, — соглашается Рыжик, несколько приободрившись.

После завтрака мы встречаемся с Вовкой и идем сегодня по лесу в другую сторону — на запад.

Пройдя совсем немного, мы начинаем замечать некоторую странность: лес, вначале ухоженный, становится более сухим, словно кто-то высосал из него силы.

— Пойдем отсюда, — говорит Рыжик. — Ох, чует мое сердце, не к добру это. Тут даже приличной мышки не поймаешь.

— Нет, — говорит Вовка твердо, — надо исследовать все до конца.

— А что ты обещал папе? — тянет Рыжик.

— Я и так никуда не влезаю. Но мы, наверное, скоро узнаем, кто этот кто-то, который так любит пакостить.

Мы подходим к едва заметной пещере. Оттуда тянется резкий смешанный запах трав, еще какого-то варева.

— Тут явно живут, — замечает Рыжик. — Но фу, какой отвратительный запах!

Мы заглядываем внутрь. На печке варится непонятная смесь. Из угла выходит худая старуха в бывшем когда-то модном платье.

— Как знала, принарядилась. Ну, здравствуйте!

— Здравствуйте, бабушка! Что это вы тут варите?

— Ах, я так забочусь о животных. Вот варю им супчик, который совершенно не портит фигуру.

— Ну и как, едят?

— К сожалению, почему-то нет. Да и самих животных я давно уже не замечаю. Придется опять выливать. А вы кто?

— Я Маша, а это мои друзья — Вова и Рыжик.

— Ах, я так люблю котов. Не согласишься ли ты, котик, жить со мной? Кормить буду бесплатно.

Рыжик поспешно мотает головой.

— Жаль, не хотите ли супчика? Тоже нет? Ах, какой напрасный труд. Между нами говоря, вы правильно отказываетесь.

Глава 19. Харибда

— А вас как зовут? — спрашивает Вовка.

— Меня? Меня зовут Харибда. Известное имя, не правда ли?

— Это вы Одиссея потопить хотели?

— Давайте сменим тему. Чем же мне вас все-таки угостить? Ах, Машечка, у меня есть прэлестные конфетки.

Харибда роется в сундуке и достает слипшийся комок карамелек без оберток.

Внутри у меня появляется тошнотворное чувство.

— Нет, большое спасибо, — отказываюсь я.

Оглядываю жилище Харибды. Помимо печи и сундука в пещере стоит массивный шкаф, лежанка с мятой постелью. Недалеко от входа вижу столик со стулом. На столике лежит огромная книга. По стенам развешаны пучки трав, какие-то засохшие лапки — возможно, лягушек. По углам полно паутины с пауками.

— Ах, может быть, тогда присядете? — Харибда указывает на свою лежанку.

— Не беспокойтесь, — говорит ей Вовка, — мы ценим ваше гостеприимство.

— У меня так редко бывают гости. А ведь я была писаной красавицей. Помню, во времена молодости за мной так ухаживали мореплаватели.

— Нам лестно послушать ваши воспоминания, — прерывает ее Вовка, — но ответьте нам, не вы ли подсыпали травы на хозяйственном дворе?

— Ах, это была безобидная шутка.

— Шутка?! Из-за нее заболел Черныш.

— Черныш? Кто это такой?

— Козленок.

— Козленок? Терпеть не могу козлят! Но ведь с ним все в порядке?

— Его вылечил ветеринар.

— Ох уж эти современные медики! Вечно лезут, куда их не просят.

— Там есть еще один козлик — Иван. Он ведь человек? Это ваших рук дело?

— Какой еще Иван? Не знаю никакого Ивана! Вы видите, что я живу отдельно от всех, никого не трогаю. Своих забот, знаете ли, хватает.

— Все это пустая болтовня. Нам тут делать нечего, — объявляет Вовка.

Глава 20. Сон четвертый

Древние Афины. Я рада вновь увидеть многоуважаемого Платона, который рассказывает:

— Многие поколения правители атлантов, пока в них сохранялась божественная искра, были послушны законам, почитали богов, которые являлись их родственниками. У них были правдивые, возвышенные души. В общении они оставались мудрыми и великодушными, почитали одну только истину. Их не волновал общественный статус, не было тяги и к золоту, богатству, которые казались им лишь тяжелым бременем. Богатство не лишало их самообладания. Они ясно понимали, что их собственность умножается, если они хранят верность дружбе.

— Они правильно мыслили и поступали. Но как же получилось так, что их государство скрылось в пучине вод? — спрашиваю я. — Неужели они заслужили такой конец?