Умница для авантюриста (СИ)

— Ты должна меня видеть. Сейчас. Чтобы знала, — бормочет мой любимый мужчина и делает резкий выдох. Я замираю, чувствуя, что пылаю. Я и так его вижу — всего, полностью, без одежды.

Гесс только качает смущённо головой. Мой хищник умеет тушеваться?

— Послушай, Рени, — проводит он большим пальцем по моему подбородку. — Я… не такой. Понимаешь? Я принял человеческий облик, когда понял, что попал в другой мир. Кровочмаки умеют менять ипостаси — это часть нашего дара. И сейчас я хочу, чтобы ты узнала меня настоящего. Не пугайся, ладно?

Кивнула. Молчу. Смотрю во все глаза. Очень тихо и ничего не происходит. Не знаю, готова ли я. Другая внешность?.. Но мне не страшно, нет.

Кажется, ничего не происходит. Всё тоже лицо — дорогое и знакомое, а потом я замечаю: он меняется. Неуловимо. Почти незаметно. Становится выше. Тоньше в кости, хоть он и так сухопар и жилист. Черты чётче, словно проявляются, прорываются сквозь чужую личину. Смуглая кожа светлеет, а затем… нет, не может быть!

Не сдержавшись, я смеюсь. Гесс улыбается в ответ. Те же самые чётко очерченные губы.

— Вы с Битом случайно не родственники? — хохочу и благоговейно прикасаюсь к мерцающей коже, что переливается полноцветной яркой радугой. Гладкий, тёплый, красивый. Мой. Он почти такой же и… другой. Выше на полголовы. Радужные всполохи живут, движутся, меняются, ходят волнами, отсвечивают перламутром. Тонкие длинные пальцы касаются моего лица.

— Мерцатели — наши тэмы. Животные, с которыми у нас неразрывная связь. Они проводники, охранники, дополнительное чутьё. Как лишнее ухо или конечность. Мы сильные хищники, а они — слабые трусливые создания. Но у нас иногда притупляется чувство опасности, а у них — никогда. Если мерцатель мечется, значит чувствует беду. Ту, что ещё не пришла. Надеюсь, я не напугал тебя?

Он волнуется — я чувствую. Как же ему важно, чтобы я приняла его таким, как сейчас. Не разочаровалась. Делаю шаг вперёд и целую любимого мужчину в плечо. Слышу вздох облегчения.

— Это ещё не всё. Идём до конца в откровениях, чтобы не оставалось недомолвок и тайн.

Гесс отстраняется, снова вздыхает и снова преображается. Я вскрикиваю: в этот раз он меняется стремительно. Становится меньше. Миг — и передо мной стоит лохматое существо. Несуразное, с длинными руками почти до пола. Не человек, но и не зверь. Что-то среднее. Бурая шерсть — ровная и шелковистая. Так и хочется её потрогать. Забавные кривые ножки — коротенькие, но, наверное, сильные. И только глаза мерцают — удивительно притягательные, красивые. Глаза моего Гесса. Их я никогда не спутаю.

— Низшая ипостась. Экономная, позволяющая очень долго находиться без энергии. Самая выносливая и сильная. Неприхотливая. Даёт возможность регенерировать мгновенно, передвигаться молниеносно. Но у неё — свои недостатки. Чем дольше находишься в подобном состоянии, тем меньше остаётся человеческого. Инстинкты преобладают и поглощают эмоции, чувства. Экономят на всём, — лохматый чудик улыбается, а я таки глажу его по шелковистой голове. Он дышит мне в пуп. — Именно в этой ипостаси я вытянул тебя из бурных вод Мельты.

— Мягкое и цепкое, — вспоминаю. — Я даже не поняла, что это было, но запомнила шерсть, что колыхалась в воде, как водоросли.

— Я боялся тебя напугать. Хорошо, что ты больше ничего не запомнила. Ну, и последнее.

Не успеваю моргнуть, как лохматое существо сминается, словно ком или кусок теста, распадается на половинки, чтобы взмахнуть радужными крыльями. Большая бабочка кружит по комнате и мягко приземляется мне на руку. Я стою не дыша. Боюсь прикоснуться, чтобы не смазать удивительный радужный рисунок. Лишь поворачиваю ладонь в разные стороны, чтобы лучше рассмотреть. Огромная. Бархатная. Лёгкая. Удивительная.

Не выдержав, подношу руку к губам и осторожно целую пушистую чёрную голову с усиками. Почти невесомо. Бабочка взмахивает крыльями — неожиданно мощными. От колебания воздуха колышутся волосы, словно налетел ветерок. Ещё одно мгновение — и радужный Гесс стоит передо мной, протягивая руки.

— Последняя для меня первозданная ипостась. Магическая сила, связывающая каждого кровочмака с миром, породившем нас. Для каждого она — своя. Для некоторых — не единственная. А теперь иди сюда.

Я прячусь в его объятьях. Надёжных и крепких. Поднимаю лицо, чтобы посмотреть в любимые глаза.

— Знаешь, мне неважно, как ты выглядишь. Потому что всё это — ты. И если бы ты никогда мне не открылся, я всё равно смогла бы распознать тебя. По глазам. Губам. Жестам. По свету, который вижу внутри.

Тьма его глаз вспыхивает звёздами — влажными и настоящими. И столько любви и нежности в любимом взгляде, что хочется провалиться в него и остаться там навсегда.

Его губы находят мои. И становится не до разговоров. Мы любим друг друга не спеша. Любуемся. Наслаждаемся прикосновениями. Я чувствую, как переплетаются наши чувства. Мои с его. Его с моими. Ещё сильнее, хотя, мне казалось, больше невозможно. И когда мы становимся единым целым, столб света вырывается наружу и слепит. Заслоняет всё, даруя экстаз.