Умница

«И это все?» – подумала Нина. Она ждала, что Павел Михайлович как-то отметит ее работу. Но тот умолк и минуту безмолствовал.

«Ну же, чурбан ты мой милый, похвали меня, скажи, что я молодец!» – мысленно понукала его Нина.

Вдруг он накрыл ее узкую руку своей огромной жесткой ладонью.

– Знаете, я не мастер говорить красивые слова, но… спасибо вам, Нина. Я еще кое с кем посоветуюсь, но, похоже, ваша идея может сработать. Если сработает, то… Очень может быть, что вы меня спасли. Я этого не забуду.

Он сжал ее руку и улыбнулся, глядя в упор своими серыми глазами. Потом кивнул, сказал: «Ну, ладно», и вышел.

У Нины горели щеки. Ради того, чтобы этот мужчина держал ее руку в своей, она была готова придумать еще дюжину финансовых схем.

На некоторое время Нине пришлось переехать в приемную директора. Приближалась дата заседания правления «Градбанка», необходимо было подготовить множество бумаг. К этому подключилось множество сотрудников, и Нина тоже была мобилизована.

Нину посадили за стол к Кларе Федоровне, которой нужно было помочь с финансовыми документами. Бумаг была целая гора. Впервые увидев вблизи, как работает Клара Федоровна, Нина изумилась: это действительно была великая секретарша. Ее пальцы порхали по клавиатуре с немыслимой скоростью, она все держала в памяти и никогда не ошибалась. Получив стопку разрозненных листков, испещренных рукописными правками, она через минуты производила на свет окончательный документ, полностью исправленный и отформатированный.

Нина присоединилась к ней и заразилась этим темпом, ушла в работу с головой, почти не замечая того, что происходило в приемной. Тем временем к директору шла нескончаемая вереница посетителей. Некоторых Самсонов выходил встретить сам, а потом провожал до дверей; других впускала и выпроваживала Марина.

Нина впервые увидела, каким разным может быть Самсонов с людьми. С кем-то он был бесцеремонным до грубости, с кем-то деловым и формальным, с кем-то подчеркнуто почтительным, с кем-то простым и свойским. Из его кабинета порой доносился смех, а порой – разговоры на повышенных тонах, доходящие до брани.

Самсонов не был дипломатом и хитрецом, он был бойцом, но битва, которую он вел, требовала дипломатии и хитрости, поэтому он лавировал изо всех сил. Как говорится, на войне, как на войне. Приближалась дата заседания правления, и Самсонов с утра до вечера был занят тем, что обрабатывал нужных людей, сплачивал ряды своих сторонников.

Однажды Нина услышала в приемной знакомый голос. Она сидела рядом с Кларой Федоровной спиной к ожидавшим посетителям и не могла видеть говорившего, но сомнений быть не могло: это был Константин из «Градстройинвеста». Нина замерла.

– Да что же это такое? – говорил Константин негромко, но со страстью. Это же ни в какие ворота не лезет. Неужели он не понимает – еще какой-нибудь месяц, и мы закончим реорганизацию. Тогда это хозяйство будет стоить в разы дороже…

– Тише, Костя, – произнес другой голос. Очевидно, это был бухгалтер Ревич.

– Да плевал я! – повысил голос Константин. – Я не собираюсь молчать, я ему все выскажу.

– Конечно, выскажешь, только успокойся, – пробормотал Ревич.

Минуту они молчали. Потом Константин сказал:

– Слушай, до нас тут дело не скоро дойдет. Пойдем, покурим.

– Ты же бросил!

– Бросишь тут… Пошли.

Мужчины вышли из приемной. Когда за ними закрылась дверь, Нина выждала некоторое время, потом под каким-то предлогом сбежала в свою комнату и не показывалась оттуда до конца дня.

Больше она Константина не видела. Много позднее она обнаружила его фамилию в списке руководителей проекта «Зарядье XXI век». Для молодого менеджера это было огромным повышением.

За несколько дней до заседания правления Самсонов куда-то исчез. Никто, в том числе в руководстве банка, не знал, где он и чем занимается. На время своего отсутствия Самсонов назначил вместо себя не первого или второго заместителя, а начальника службы безопасности Синицына, имевшего ранг третьего зама. По всей видимости, только с Синицыным Самсонов и поддерживал связь. В любое другое время такое назначение вызвало бы много пересудов, но в царившей суматохе было воспринято как должное.

Синицын отказался занимать кабинет Самсонова и осуществлял руководство из своего, очень скромного. Держался он подчеркнуто просто, не изображал из себя высшее начальство и в ответ почти на любой вопрос говорил: «Это решит Павел Михайлович, когда вернется». Себе он оставил только организационную подготовку к заседанию правления. Он тщательно проверил работу, проделанную Кларой Федоровной и Ниной. Нина убедилась, что, не будучи сам финансистом, Синицын великолепно ориентируется во всех бумагах. Он дал несколько очень разумных указаний, а накануне заседания, когда все было полностью готово, неожиданно отправил по домам, в двухдневный отпуск, Клару Федоровну, Марину, Нину и всех остальных сотрудников с двенадцатого этажа, если они не являлись членами правления. Битва Самсонова с оппозицией должна была произойти без свидетелей.