Умножающий печаль

— Правда…

— Господи, помилуй! Выходит, ты теперь помещик?

— Выходит, что так…

— Светопреставление какое-то! Мы с папой мечтали воспитать из тебя интеллектуала, ученого. Я была уверена, что ты станешь настоящим русским интеллигентом… — Мать говорила медленно, как во сне.

— А стал помещиком Михал Семенычем Собакевичем — торгую мертвыми душами. — Я развел руками. — Ну что поделать, не повезло — ребенок у вас получился некачественный. Интеллигентом в первом поколении у нас будет твой внук Ванька… Так что с деньгами? Ты их копишь?

— Нет, они мне вряд ли понадобятся. Просто они лежат у меня…

— Зачем?

— На черный день…

— Чей? — безнадежно допытывался я. — Мой? Твой? Державы?

— Не мучай меня, Саша. Мне очень больно говорить, я не хотела — ты меня сам вынуждаешь. Но все равно тебе этого, кроме меня, никто не скажет.

— Отчего же?

— Я с ужасом думаю об этом — тебя больше никто не любит. А только боятся.

У нее текли по лицу слезы.

— Что ж, неплохо поговорили, искренне, по семейному, — сказал я, кусая губу.

Серега подошел к ней, обнял за плечи:

— Успокойтесь, Нина Степановна, успокойтесь…

Я встал, надо собираться, дела не ждут. Не о чем говорить.

Мать за спиной устало жаловалась, делилась, бормотала:

— По ночам я не сплю и все время думаю о тебе, Саша… О том, как ты живешь, что ты делаешь, что ты чувствуешь…

Я пытаюсь представить твой мир, я хочу понять жизнь моего единственного, любимого мальчика… Я вижу тебя по телевизору, я читаю о тебе в газетах… У тебя такая власть, что ты стал сам себе Мефистофель — ты можешь выполнить любое свое желание. Только вот душа твоя, никем не востребованная, ничем в делах не полезная, отмерла, как ненужный человеку хвост…

Кот Бойко: путешествие по классу VIP

Невыразимо прекрасные, элегантно-нарядные, беззаботно-доброжелательные, как зарубежные гости нашей красавицы столицы — настоящей витрины одной шестой свободного мира под названием «Независимая Демократическая Россия», гуляли мы с Лорой, взявшись под ручку, по Новому Арбату.

— Мы с тобой, подруга дорогая, так великолепны, что прохожие оглядываются с завистью нам вслед и горько думают — ось, идуть иностранцы, мать их етти! — поделился я с Лорой своими впечатлениями интуриста.

— Это они только про тебя так думают, — сказала Лора. — А мне, бедной замарашке, сочувствуют…

Нет, все-таки что там ни говори, клеветники беспардонно клевещут на нашу жизнь, которая якобы пришла на край. Люди живут содержательно и со вкусом, мне даже кажется, что им все нравится. По тротуарам снуют вполне пригодные для радостей жизни разнообразные бабенки, а по дороге, как татарская конница, лавой течет тьма иномарок. Пацаны с очевидным удовольствием жрут «сникерсы», девки с неприличным сладострастием публично обгладывают бананы, интеллигентные юноши бегут с цветами в руках, а деловики — с сотовыми телефонами. Чумазые толстомордые цыганята неискренними голосами весело просят на хлеб. И беременные шкицы гордо несут перед собой круглые животики. И молодые маманьки катят в колясочках свои ненаглядные чада.

Могу заложиться на что угодно — здесь даже солнце восходит каждый день!

Идут прозрачные голубые дожди, и подпирают небо огромные разноцветные радуги. И ветры несут сладкий запах бензиновой гари и горьковатый аромат тополиной листвы.

Смеются, трахаются, выпивают, горюют, воруют, ликуют. Кто-то, наверное, даже работает. Живут.

Эй, пиплы! Возьмите меня к себе…

— По-моему, пришли, — сказала Лора, показывая на вывеску рядом с внушительным подъездом — «Москва — Уорлд тревэл». Она пригладила мой невыразимо великолепный блондинистый парик, сдвинула у меня на носу мерцающие окуляры солнечных очков и сказала озабоченно: — Галстук все-таки надо было потемнее…

— Ништяк, и этот сойдет.

— Сойдет, — кивнула Лора. — По телевизору слышала — Карден считает, что галстуки светлее сорочки носят только гангстеры и официанты.

— Твой Пьер Карден — псевдила и выпендрежник, в хороших местах официанты носят черную бабочку. — Я пропустил Лору вперед, и она спросила у стоявшего на пути охранника:

— С кем нам поговорить об индивидуальном туре в Европу?

Я вынул большой шелковый платок и стал тщательно утирать несуществующие сопли, нехитро прикрывая нижнюю половину своей незамысловатой ряшки.

— Пройдите во второй зал, слева в углу — туроператор Валерия, она все расскажет и предложит наиболее интересные варианты, — на удивление толково и любезно объяснил страж в десантном камуфляже.

Вот, ешь твою налево, кому это в мире можно объяснить — зачем в бюро путешествий стоит на входе десантник? Будем брать штурмом Анталию? Или на Канарах с вертолетов высаживаться? Бред.

Мы направились в следующий зал, и в зеркальном витраже я видел, что охранник провожает нас взглядом — пока мы не скрылись за дверью. Быстро огляделись в операционном зале, полном сотрудников и посетителей, отыскали Валерию, хорошенькую и приветливую, уселись на стулья против нее, и Лора начала морочить ей голову, а я — крутить своей головой по сторонам.

— В сентябре мы с мужем собираемся на месяц в Европу. Что вы можете нам посоветовать?..