Умножились враги мои. Взывающий (СИ)

Первый из бегущих схватил меч и немедля бросился обратно. Ему наперерез метнулись сразу четверо, один получил удар по руке и отпрянул с криком, но второй врезался плечом в грудь, и остальные вцепились в руку с мечом. К ним прибавились ещё несколько и началась свалка.

Следующий добежавший до мечей схватил оружие, отскочил в сторону… и остановился. Следом мечи схватили ещё двое и бросив взгляд на него, присоединились. Дожидаться ещё одного эти трое не стали — следом летела сплошная толпа. Трое с мечами бросились по дуге в обход толпы, яростно махая клинками в сторону оказавшихся близко.

— Вот так, — заметил Сарда Бахруш. — Эти годятся в воины.

За последний меч завязалась отчаянная драка прямо у дерева.

— А тут уже кому повезёт. Никогда не известно, где именно пробьёт дорогу вода, но течение всегда находит себе путь.

Трое отбились от нескольких нападений, оставив за собой двоих окровавленных претендентов, и успешно достигли строя сотников. Из одной из свалок вдруг вынырнул человек с мечом и стрелой понёсся туда же. Упустившие его бросились к продолжавшейся драке у дерева, по пути сцепляясь с не сумевшими остановить тройку уже выигравших. Последний победитель выявлялся долго.

В отображающем стекле был ясно виден застывший на колеснице Пророк, но все в стенокате смотрели на происходящее дальше, между строем всадников и холмом. Когда пятый человек с мечом добежал до строя, разрубив по пути голову одному из тех, с кем вместе пришёл, Шенай Бартеом прервал молчание.

— Хорошо, что у нас отбор в походную службу проводится не так. Я бы не попал в служение.

— Это всё же ближе к нашим бойцам деревом и железом из простодушных, эдона ниор-цев, — возразил Ниосат Кареши. — Но ты прав, очень жестоко…

— Жестокости я не удивлён, чего и ждать от ничейных. Но как они стремятся в войско, и как работающие на земле смотрят на воинов — обратил внимание, эдона Кареши?

Ниор-цев оглянулся на остальных в стенокате. Люди походной службы вернулись по постам и занялись проверками оружия с непритворным усердием.

Что же сможет им предложить Пророк, думал Бартеом, этому народу, где все хотят быть причастны к военным походам? Чем может им понравиться мирная жизнь, пусть и богатая? А если они останутся теми, кто они сейчас, может ли это следовать пути Высшего?

Он посмотрел на малое стекло блока управления. Судя по тому, что показывал ближний совл, примерно в тысяче шагов от рубежного лагеря расположился большой отряд Хаб-Элми, примерно пара сотен людей. Четыре повозки, ощетинившиеся короткими копьями, и множество всадников.

— Борта на телегах поставлены?

— Да, эдона ниор-цев.

— Натяните верх.

В шатре на холме было жарко. Пророк пил воду, которую ему подливали в чашу из большого кувшина и пробовал понемногу с разных блюд на столе. Разнообразие еды впечатляло, судя по сегодняшней поездке, лишь малая часть поданного была местной.

— Добыто в походах? — он посмотрел на медирита.

— И куплено у торговцев, — Сарда Бахруш усмехнулся. — В обмен на добытое в походах. Караваны к нам ходят часто.

— Из земель, до которых не доходят ваши отряды? — усмехнулся в ответ Пророк.

— В основном да. Хотя некоторые, до кого мы доходим, договариваются миром, платя дань. От них тоже бывают караваны.

В шатёр начали входить сотники, оживленно переговариваясь между собой. На Пророка они лишь бросали взгляды искоса, не уделяя ему особого внимания.

— Имоа мхарпин — всегда большой день для нас, посланец заветных. Для всех Хаб-Элми, как ты видел.

— А откуда берутся эти дон мхарб, чьи дети сегодня так яростно дрались друг с другом? Для этих семей когда-то не нашлось места в войске?

— Свитками ведает Хранитель памяти, он знает вернее. Но о некоторых семьях знаю и я: они потеряли право на место в сотне в наказание за тяжкий проступок своих воинов. Труса плетьми гонят в пустыню, пока он может двигаться. Утаившего дорогую добычу отправляют к рабам в рудники. Вору отрубают руку и отправляют на пастбища. Место изгнанного из войска у его родных отбирается и они становятся презренными дон мхарб. Как дон мхарб могут подняться обратно, ты видел сегодня.

В шатер стремительно вошёл Высочайший. Пророк поднялся и поклонился ему.

— Ты посмотрел на нашу жизнь, посланец заветных, — балай прошел вглубь шатра и сел на ковры. — Ты увидел сегодня народ Хаб-Элми, — по движению руки Высочайшего все в шатре смолкли. — Вчера ты рассказал о силе и богатстве твоего народа. Сегодня скажи, что предлагают нам пославшие тебя.

Пророк снова поклонился.

— А картинки покажешь? — крикнул кто-то из сотников. — Красивые картинки! — среди сотников прокатился смех.

— Картинки были о силе и богатстве моего народа. Как сказал Высочайший, я говорил об этом вчера. А то устройство, с помощью которого я их показывал, само собой говорит о том, что даёт моему народу следование Высшей воле.

— То, что можно разглядеть в вашем лагере, тоже о многом говорит, — заметил балай. — И ваши неживые птицы, — он остро посмотрел в глаза Пророка. — Вы впрямь умеете и можете много, и я вновь спрашиваю — чего вы хотите от народа Хаб-Элми и что предлагаете?