Умножились враги мои. Взывающий (СИ)

— Голос Источника с тобой! — выкрикнули сотники.

— Если заветные хотят, чтобы сотни Хаб-Элми не ходили в их земли — мы можем на это согласиться. Если вы хотите, чтобы наши сотни не ходили в земли принявших ваш закон — мы можем об этом говорить. Но о том, чтобы мы приняли ваш закон, мы говорить не будем! Вы не прервёте течение Источника, вы не сделаете из нас дон мхарб. Ваш закон мы не примем!

Высочайший опустился на ковры.

— Иди, посланник. Обычай гостеприимства охраняет тебя сегодня и завтра. Если ты уйдёшь до завтрашней ночи, тебя проводят до лагеря твоих людей и не помешают вам всем уйти прочь. Если у тебя найдутся другие слова для нас, дай знать об этом до утра.

Взывающий

— Он выходит! — в отображающее стекло сейчас смотрели все находящиеся в стенокате, кроме наблюдателя в башенке.

— Эдона Кареши, покажи путь с холма к хижине, — бросил Бартеом. Старший управляющий совлами пробежался пальцами по блоку управления. Стеклоглаз совла выхватил тропинку с холма и толпу внизу. Несколько воинов явно сдерживали кричащих людей.

— Совлы с огненными снарядами к взлёту! Ходовая готовность всем!

Картинка в отображающем стекле показала Пророка, спускающегося с холма в сопровождении двух воинов. Они приближались к беснующейся толпе.

— Быстроходник готов к выходу! Первый и второй тягачи готовы!

Толпа расступилась перед Пророком. Люди размахивали руками и что-то кричали, но не пытались прорваться мимо воинов, удерживавших их на расстоянии.

— Покажи дорогу дальше до хижины, — картинка в отображающем стекле уже поворачивалась и смещалась. Стеклоглаз совла показывал другие толпы людей, и каждую из них сдерживали воины.

— Отменить ходовую готовность. Боевую готовность сохранять для защиты. Совлов на телеги, — Шенай Бартеом отступил от блока управления совлами. Время явить Высший гнев пока не наступило.

“Убирайся прочь! Скажи своим дон мхарб, что мы не желаем быть как они! Воинов не вкопать в землю живыми! Презренный, беги к своим!” — крики сопровождали Пророка до самой хижины. Они не прекратились и после того, как он скрылся внутри: несколько воинов встали в паре десятков шагов, не подпуская толпу ближе, но и не мешая выкрикивать свою ругань и проклятия.

“Они собрались ещё до того, как я начал разговор с их царём,” — размышлял Пророк, расхаживая по хижине. Он чувствовал странное спокойствие, несмотря на исход его встречи. Всё было сказано как должно, и не было сомнений, что царь и знать Хаб-Элми поняли предлагаемое людьми Завета. Подготовленные толпы означали, что и ответ был готов заранее. В земле Архаб услышали слова Пророка — и отвергли их.

В дверь хижины ударил камень.

“Для людей Завета они не представляют угрозы. Они понимают нашу силу и согласятся не мешать нам. Они не могут принять Закон, оставаясь теми хищниками, которых я вижу, и не изменятся, оставаясь живыми.”

Комья земли разбивались о края окна, осыпая пылью земляной пол.

“Следует ли пути Высшей воли намерение привести к Закону этих хищников? Если для этого половину из них понадобится истребить, а другую запугать до полусмерти…”

Решение о любых действиях, включая уход скинии и начало обычных переговоров, было частью служения Пророка скинии. Такого не случалось очень давно, но согласно записям Кодеха северная часть Мци-Хабрит когда-то была царством, отославшим прочь скинию, но ставшим союзником людей Завета. Закон там приняли спустя десятки лет, а к Завету обращались много дольше.

“Правда, осужденному, принявшему служение вместо приговора, стоит семь раз взвесить подобное решение,” — мрачно усмехнулся Пророк. Впрочем, если именно это будет правильным, он готов был так сделать. Если правильным будет именно это…

Пророк опустился на колени в центре хижины и прикоснулся ладонью ко лбу.

“Волю твою не разбираю я, путь твой сокрыт от меня, что следует делать мне, не знаю и путаются мои шаги. Воле же твоей нет предела, сила твоя развеивает туман и проливает свет. Слово твоё направляет шаги мои, дуновение твоё делает ясным разум. Истина твоя да воцарится во всём, что дано мне понять.”

Вместо спокойствия и ясности пришел приступ головной боли, недолгий, но мучительный. “В особом суде моя молитва стала бы ещё одним обвинением, но ведь прошлой ночью она получила ответ!” — Пророк вспомнил, как говорил перед царем Хаб-Элми, находя слова раньше мыслей. — “Или я уже знаю всё, что нужно…”

Стеклоглаз совла показал Пророка, вышедшего из хижины и идущего к уборной — крошечному сооружению неподалёку. Яростные крики толпы не передавались отображающим стеклом, но ясно ощущались всеми наблюдающими.

— Они не пытаются прорваться между стражниками, — заметил Ниосат Кареши. — Завидная дисциплина…

В сторону Пророка полетели комья земли и мелкие камни. Воины не позволяли бросающим приблизиться, но в остальном не мешали.

— Когда было молитвенное возобновление готовности двигателей и оружия?

— Час назад, эдона ниор-цев. Выполняем раз в два часа. Сделать сейчас?

— Не нужно. В экстренных действиях необходимости пока нет.

Какой-то сосуд разбился об изгородь рядом с Пророком, вышедшим из уборной.