Умные парни (сборник)

Никогда еще, ни до «Бурана», ни после него, в нашей стране не создавались столь сложные технические системы. «Буран», на этот счет двух мнений быть не может, является вершиной отечественной технической мысли. На исходе XX века, чего Маркс предположить не мог, именно наука стала решающей производительной силой, превратилась в движущую силу экономики, породив ее современное направление – экономику знаний. И СССР в этой гонке все больше уступал США. Владимир Маяковский, удивлялся, разгуливая по Бродвею: «Налево посмотришь – мамочка мать! Направо – мать моя мамочка! Есть что поглядеть московской братве». Впрочем, свои Бруклинские мосты мы научились строить, но Америка рванула еще дальше. В холодной войне самым сильным и недоступным для нас оружием явились высокоточные станки и микрочипы. Перестройка стала неизбежным следствием не только политических противоречий, но и технологической отсталости социалистической системы, которая проиграла конкуренцию со вступавшим в постиндустриальную эпоху Западом.

И вот в самый светлый год перестройки взлетел «Буран». По ряду показателей он был лучше американских шаттлов. Мощность ракетной установки системы «Энергия» – «Буран» превосходила мощность крупнейшей в мире Красноярской ГЭС в 22 раза! И мы возликовали – мечта становилась явью. «Буран» показался советским людям подтверждением верного курса перестройки, ковром-самолетом, который доставит нас в светлое будущее. В журнале «Огонек» было написано, что «Буран» – это тот успех, которого мы ждали, это первая ласточка перестройки.

Наивность граничила со слепотой. «Буран», если и был символом, то ранней перестроечной наивности. А если уж сравнивать его с представителями отряда пернатых, то не ласточкой был наш шаттл – скорее умирающим лебедем. Что подтвердилось очень скоро. И тем, что сам он навсегда остался на земном приколе, и тем, что орбитальный комплекс «Мир» преждевременно затопили в 2001 году, и тем, что сократили свою орбитальную группировку до стратегически опасного рубежа. Впрочем, в последние годы Россия приступила к восстановлению орбитальной группировки, наращивает количество спутников и формирует современную систему связи ГЛОНАСС.

Сама по себе идея многоразовых космических аппаратов очевидна. Ракеты после старта исчезали без следа, и это казалось расточительством. К тому же нельзя было вернуть на Землю с орбиты сколько-нибудь значимые грузы. С развитием авиации все заманчивой казалась идея усовершенствованного самолета, который мог бы выпрыгнуть в космос. О многоразовых системах упоминал Циолковский. Замечательный инженер-романтик Фридрих Цандер составлял чертежи реактивного космического самолета. К этой теме подступались Королев и Туполев. Но дальше всех продвинулся авиаконструктор Мясищев. Он прекратил работы в этом направлении, когда пришлось занять место знаменитого Челомея, конструктора мощных ракет «Протон», но именем Мясищева названо КБ, где велись ключевые работы по «Бурану». Наконец, малоизвестный факт: в 1967 году первый космонавт планеты Юрий Гагарин в Военно-воздушной академии защищал дипломный проект по многоразовым космическим кораблям.

Постановление о начале работ по многоразовому космическому кораблю «Буран» вышло в 1976 году. Американцы уже вовсю сооружали «Спейс Шаттл», но тогда они закрыли программу тяжелых ракет и орбитальных станций. Напуганный Брежнев наложил вето на тяжелую ракету «Вулкан», которая была в четыре раза мощнее «Протона» и могла достать до Луны, и дал команду догонять США по многоразовым системам. После того как СССР проиграл США лунную гонку и наши космонавты не сумели побывать на Луне, советское руководство не теряло надежды вернуть статус великой космической державы. Но до начала перестройки наша заинтересованность в многоразовых системах категорически отрицалась, и почти готовый «Буран» выскочил неожиданно, сорвав рукоплескания и породив уверенность в мощи отечественных технологий.

Первый старт американского шаттла «Колумбия» состоялся 12 апреля 1981 года. В пику нам в День космонавтики, что ли, стартовали? Отчасти американцам помогла оказавшаяся в их руках документация по немецким аппаратам Зенгера и Бредта, а создатель легендарной Фау-2 Вернер фон Браун вообще возглавлял многие американские космические программы. Облегчала задачу американцам и разбросанная по всему миру, от острова Пасхи до Марокко, сеть посадочных полос для шаттла. У «Бурана» было только три полосы – аэродром Юбилейный на Байконуре, площадки в Крыму и у острова Ханка на Дальнем Востоке.