Умные сволочи

Впрочем, особо рассматривать его было нечего, потому что… На нее опять же смотрел Тишков Николай.

— Их тут двое, — вскинула брови Алина.

— Ну да. Что тут удивительного? — мрачная матрона пожала плечами. — В списке так и значится. Тишков Николай. И Тишков Сергей. Это два брата. Они близнецы.

— А вы их не помните?

— Сколько ж лет прошло, — сухо констатировала директриса. — Да и директором этой школы тогда я еще не была. Так что…

— А кто-то может помнить этих братьев?

Директриса достала пачку сигарет, закурила и пустила дым.

— Не думаю. Контингент у нас молодой. Если только из старой гвардии — но они все уже на пенсии. А молодые — молодые у нас не задерживаются. Текучка сильная, — она поморщилась. — Тишковы закончили школу пятнадцать лет назад… Это далекое прошлое. Минуточку…

Она подняла очередную бумагу.

— Вот. Это ведомость успеваемости. Тишков Николай окончил школу с серебряной медалью. Сергей — ага, ага… в общем, середнячок. Можете посмотреть. И, пожалуй, это все, чем я могу вам помочь.

— А данные на них — когда родились, кто родители?

— Это пожалуйста. Это у нас есть.

Директриса достала очередной листок.

— Хотите, сделаем ксерокопию? — уточнила она.

— Если можно.

Зажав в зубах сигарету, мрачная фурия поднялась, прошла по кабинету и, приоткрыв дверь, дала указание секретарше.

Алина тем временем смотрела на фотографию. Они словно гипнотизировали друг друга — этот снимок и живой человек. Алина никак не ожидала увидеть такое. Директриса сказала, что больше ничего не может предоставить, но и того, что она сообщила, достаточно… Интересно, для чего? Чтобы еще больше запутаться?

Алине захотелось поскорее убраться отсюда, вернуться в дачный поселок и выяснить у Тишкова, что он за фрукт.

Она поморщила лоб. Что-то у нее в сознании всколыхнулось. О чем-то таком она уже думала. Вот только о Тишкове ли? Или о дачном поселке вообще? Что же это?

Находясь в кабинете директрисы, она не смогла ничего вспомнить. Алина спешно откланялась, прихватив ксерокопии.

4

На крыльце своего дома Алина услышала тревожную трель своего сотового телефона.

После посещения школы она проехала на «Ауди» по городу, прикупила съестного и напитков и теперь, с двумя пакетами в руках, пыталась открыть дверь.

Телефон продолжал звонить, и казалось, он не замолкнет никогда.

— Кому это не терпится? — она вошла, поставила пакеты на пол и, тяжело вздохнув, поднесла трубку к уху.

— Косовская Алина? — на другом конце послышался вздох облегчения. — А что это мы не отвечаем?

По тону она тут же поняла, что звонят из полиции. Только кто? Земской или Обалденный?

— Кто это?

— Обалденный, — внес ясность звонивший.

— И что? — с досадой произнесла она.

— У нас появились новые данные. Так что мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— То есть теперь мне необходимо к вам приехать?

— Это уж точно, — довольно произнес Обалденный. — Вам нужно к нам приехать.

— Прямо сейчас? — она посмотрела на часы — стрелка приближалась к пяти вечера; и досадно было — она ведь только что из города, нет бы ему раньше позвонить…

— Ну, — Обалденный задумался, подышал в трубку и смилостивился. — Давайте уже завтра. С самого утра? Договорились? Скажем, на десять.

— Давайте на десять, — согласилась она.

— А кстати, — неожиданно спохватился Обалденный. — Вы целый день находились дома?

— А я разве под домашним арестом? — поинтересовалась Алина.

— Вы под подпиской о невыезде, — важно уточнил Обалденный.

— Ну так я не выезжала… Что у вас там стряслось? Надеюсь, не очередное убийство?

— Стряслось… — мрачно протянул Обалденный. — Вы попали в точку — убийство и стряслось.

Она прикусила губу. «Вот дура, и кто тебя за язык тянул? Какая ты, старушка, несдержанная стала, однако».

Обалденный замолчал, видимо, решая, стоит ли по телефону уточнять детали, но затем все же посчитал — стоит.

— Вы знали некоего Бориса Бабкина?

— Я не знаю никакого Бориса: ни Бабкина, ни Дедкина.

— Жаль. Это друг вашего брата Геннадия. И он найден с дыркой во лбу. И знаете, какой пистолетик проделал эту дырочку?

Алина едва не застонала. Она только тут вспомнила слова ночного гостя, Виктора, о том, что их было трое — третьим был Борис. Получается, это и есть Борис Бабкин.

— Ага, догадываетесь, — удовлетворенно подвел черту Обалденный. — Так что вы подготовьтесь, пожалуйста. Мне нужно будет знать, что вы делали…

И тут он назвал дни. И выходило, что Борис был убит раньше Геннадия.

— Вы меня слышите? — обеспокоился Обалденный молчанием в трубке.

— Я слышу, — подтвердила Алина. — Следствие продолжает вести… Земской?

— А что такое? — насторожился Обалденный. — Земской хороший опер. И нет смысла его от этого дела отстранять.

— Хороший опер. Только к женщинам относится предвзято. И вас на это, вижу, подбивает.

— Это вы зря… — засмеялся Обалденный. — Кстати, я просмотрел ваш послужной список. Впечатляет. Но… Хм. У вас погиб муж. И вы ушли из органов именно поэтому. Значит, все же нервный срыв был?

— Срыва не было. Но чувствую, что таковой при вашем содействии может произойти, — многозначительно сказала она.

И Обалденный ее понял.