Умные сволочи

Хотелось ругаться еще и потому, что после рассказа Алины я понял: Виктор именно тот, кого я искал. По всем признакам.

Свое недовольство я незамедлительно высказал без особых церемоний.

— Какого черта ты отпустила его вчера вечером? Почему не позвонила мне? — я резко перешел на «ты».

Симпатичная дамочка в долгу не осталась:

— А чего ты на меня орешь?

— Потому что у меня ощущение, что поиск причин гибели твоего брата нужен только мне. Тебе это на фиг надо.

— Мне это надо, — гневно смотрела она. — И я тебе позвонила. Пусть не вчера вечером, но позвонила.

— Премного благодарен, — сбавил обороты я. — И где теперь прикажете искать этого типа?

Она пожала плечами:

— Ну, может, он домой пошел?

— Сомневаюсь, — скрипнул я зубами. — Вчера я его целый день не мог застать дома.

— Ты мне об этом не говорил, — Алина неожиданно вздернула подбородок, что не предвещало ничего хорошего для меня, и закончила: — Так что сам виноват, раз не держал меня в курсе поисков, — подвела она черту, сделав виновником произошедшего меня.

— Отшлепать тебя все же не мешает, — напомнил я о своем желании.

— Попробуй, — не без угрозы предложила она. — И вообще, — неожиданно смягчилась Алина. — Мне было не до Виктора. Совсем не до него.

— А до чего? — насторожился я.

Она не ответила, подошла к секции и открыла бар.

— Выпьешь? — предложила она, но тут же вспомнила: — Ах да, ты же за рулем.

— Именно, что за рулем.

— Вот черт, совсем из головы вылетело, — тут же проговорила она, посмотрев на часы. — Мне же нужно в прокуратуру. Может, по дороге поговорим? У меня ведь подписка о невыезде. Не хотелось бы конфликтовать.

— Вот задержала бы ты Виктора, и, глядишь, подписку бы аннулировали, — напомнил я ей про ее ротозейство. — Или хотя бы вчера мне позвонила.

Мой выпад она проигнорировала и вернулась к разговору о Викторе лишь в машине.

2

— С чего ты взял, что Виктор имеет какое-то отношение к смерти моего брата?

Дорога с дачного поселка была хорошо асфальтирована, солнышко неторопливо карабкалось по небосклону к зениту, боковое окошко в машине с моей стороны было опущено, и потоки свежего воздуха приятно обдували мне лицо.

— Не какое-то, — поправил я, глядя на дорогу, — а самое прямое. И по многим причинам.

— А именно? — она повернула голову ко мне.

— Их было трое. Твой брат, Борис и Виктор. В этой части имеющаяся у меня информация совпадает с той, которую тебе дал Виктор. И еще — то, что они занимались машинами.

— Это все? — с сомнением просила Алина.

— В смысле совпадения — все. Они занимались машинами. И последний заказ, по всей видимости, отличался от других. Потому что троица начала редеть. Убит твой брат, убит Борис. Остался в живых только Виктор.

— Виктор боится, что и его постигнет та же участь, — напомнила Алина.

— Виктор боится совсем другого, — поправил я. — Он боится, что ничего не найдет.

— А что он должен найти?

— То, о чем тебе хотел рассказать твой брат, но так и не успел. Двое мертвы, а один жив — это тебе ни о чем не говорит?

— Считаешь, этого достаточно, чтобы утверждать, что Виктор виноват в смерти двух человек? Считаешь, он убрал своих компаньонов?

— Что хотел Виктор, когда появился у тебя в первый раз? — я проигнорировал ее вопросы.

— Он желал знать, не оставлял ли мне чего мой брат.

— И ты?

— Я сказала, что он мне ничего не оставлял.

— Виктор таким ответом не удовольствовался.

— Нет. Он напирал на то, что у Геннадия что-то должно было быть с собой. Он должен был что-то привезти. Я сказала все то же. Он ничего не привозил.

— Не то, — отрезал я.

— Что значит не то?

— Ты упускаешь, что есть, — поправил ее я. — Разве Геннадий приехал с пустыми руками?

— У него была сумка, — вспомнила она.

— Вот видишь. И ты ведь о том сказала Виктору, правда?

— Я сказала ему об этом. Но Виктор ответил, что у Геннадия, кроме сумки, должно было быть что-то еще.

— То есть сумка его не заинтересовала, — подытожил я и несколько неудовлетворенно скосил глаза на Алину. Мне казалось, что она должна была уже уловить мою мысль. Но нет.

— Он спрашивал, заглядывала ли я в сумку, с которой приехал брат, — как-то робко сообщила она мне.

— И после того, как узнал, что нет, потерял к ней всякий интерес. Почему?

Вот тут-то Алина и закусила губу. Вот тут-то она и поняла, куда я гну и к какому выводу ее подвожу. К которому она должна была прийти сама.

— Потому что он сам заглядывал в эту сумку. И не обнаружил в ней того, что искал. Поэтому она была ему неинтересна. И то, что в ней находилось, — тоже.

К этому времени мы выехали на шоссе, ведущее к столице, и я счел своим долгом несколько увеличить скорость. Трасса вполне позволяла это.

— И когда Виктор мог обследовать сумку, а? — подводил я Алину к окончательному выводу.

Алина поняла — когда. Я увидел, как она сжала кулаки.