Умный и сознающий. 4 миллиарда лет эволюции мозга

Хотя мы, люди, легко убеждаем себя в наличии связи между душевным состоянием и поведением, мне кажется, это в лучшем случае удобная иллюзия, а в худшем – нередко возникающее заблуждение. Как уже отмечалось выше, различные нейронные контуры отвечают за такие осознанные чувства, как страх, и типы поведения, возникающие, когда человеку грозит опасность. Это не значит, что страх не способен повлиять на наше поведение, однако нельзя считать предрешенным выводом и то, что поведение, на первый взгляд продиктованное страхом, на самом деле имеет в своей основе чувство страха, которое человек испытывает. Если даже у людей связь между поведением и психическим состоянием считают надуманной, что уж говорить о других организмах, ведь у нас нет способа с достаточной долей достоверности выяснить, как протекает психическая жизнь других существ.

Иногда для объяснения научных понятий ученые используют термины, заимствованные из повседневной речи. Так, физики называют частицы ВИМПами[14], частицами бога[15] и кварками[16], а биологи называют определенные гены и молекулы тупицами[17] и ежами[18], но никто не воспринимает эти названия буквально. Однако когда психологи-нейробиологи называют нейронный контур, контролирующий реакцию на опасность, «контуром страха», некоторые из них, а также большинство обывателей считают, что этот контур является источником страха, переживаемого человеком. Иначе говоря, когда для описания контролирующих поведение контуров ученые используют слова, называющие психические состояния, они приписывают называемую этими словами функцию психического состояния самому контуру, даже если изначально они хотели всего лишь упростить использование определенного слова (скажем, использовать слово «страх» как удобное наименование соответствующего контура). В результате со временем тонкие различия стираются, их перестают осознавать даже в научной среде. Попытки определить контур, порождающий субъективный опыт страха, не приводят к желаемому результату, поскольку считается, что за определенное чувство отвечает контур поведенческого контроля.

В начале XX века в психологии возникло движение, приверженцы которого намеренно избегали любых обсуждений рассудка и сознания. Предполагалось, что этот протест бихевиористов станет антидотом обиходному способу, которым пользовались ученые, чтобы приписать человекоподобные мысли и эмоции животным в попытках объяснить, как реализуются определенные типы поведения. Несмотря на то что бихевиористы разработали замечательные экспериментальные методики (такие, как метод Павлова и инструментальная выработка условного рефлекса), используемые до сих пор, их радикальные идеи относительно «бездумной» психологии просуществовали недолго.

Тем не менее некоторые философы и ученые продолжают утверждать, что наука со временем вытеснит понятия эксцентричной фолк-психологии. Думаю, в отношении поведенческих терминов фолк-психологии они в принципе правы, но в том, что касается понимания фолк-психологией психических состояний, заблуждаются. Независимо друг от друга Гарольд Келли и Гарт Флетчер высказали мысль о том, что у повседневной фолк-психологии есть цель, которая всегда будет частью психологических попыток понять наш внутренний субъективный опыт. Фолк-психология часто служит отправной точкой научного изучения сознания и поведения, а поскольку она тесно переплетена с тем, как наша обиходная речь описывает сознание, слова, которыми мы называем психические состояния, становятся терминами, обозначающими полнозначные категории опыта. Отдельные названия категорий мы можем изменять или вовсе исключать, но это не значит, что будет исключен подразумеваемый психологический опыт.

Поскольку субъективный опыт реален и играет важную роль в человеческой жизни, для научных описаний требуются термины, обозначающие психические состояния, но для принципиальной реализации этой задачи важно, чтобы их использование ограничивалось описанием одних лишь только психических состояний. Нужно стараться тщательно отделять те аспекты поведенческого контроля, которые предполагают такой осознанный опыт, от тех, которые его не предполагают.