Умоляй меня

Он пришпорил своего скакуна. Его добыча никогда не ускользнет. Даже с такого расстояния он увидел, как лошадь споткнулась и замедлила шаг, едва не сбросив своих всадников с седла. Стойкая кобыла Изабо, если бы потребовалось, перенесла бы свою госпожу через небеса, но её сил хватило ненадолго. С двумя людьми на спине у неё не было шанса обогнать более свежего и сильного скакуна Балларда с одним всадником.

Преследующая группа сузила разрыв, а всадники по периметру рассыпались веером, чтобы окружить свою добычу. Баллард ехал в центре во главе, предвкушая следующий шаг Седерика, как только он поймёт, что они с Изабо никогда не доберутся до скита вовремя. Разочарование почти преодолело холодный узел ярости, застрявший в груди Балларда, когда кобыла перешла на галоп, а затем и на рысь. Он надеялся использовать арбалет и уничтожить своего врага, как собаку, которой он и был. Седерик соскочил с седла и ловко приземлился на ноги, оставив Изабо уводить свою взмыленную лошадь подальше от него. Собственный скакун Балларда так и не перешел в галоп, прежде чем его всадник спрыгнул на землю и бросился в атаку с мечом и щитом в руке. Двое столкнулись, как сражающиеся олени, попавшие в гон. Они отскочили друг от друга с поднятыми мечами, каждый ожидал удара своего противника.

Улыбка Седерика обещала ужасную смерть и танец на могиле Балларда.

— А я-то думал, что она тебе безразлична, маркграф³, — звон стали, ударяющейся о сталь, когда лезвия встретились, подчеркнул его заявление.

Баллард не поддался на провокацию. Они оба знали, что эта битва была за землю, гораздо более ценную, чем женщина, которая претендовала на неё, как на часть своего права на брак. Баллард никогда не пытался обмануть Изабо, чтобы она поверила его пустым признаниям в любви. Его самым большим сожалением было то, что её упрямая вера в ложь Седерика Грантинга привела их к этому — к побегу, совершенному под ложным предлогом, и драке, в которой Баллард пролил бы последнюю каплю крови, если бы это было необходимо, чтобы защитить имущество, обещанное ему в контракте о помолвке.

Молчаливый, безжалостный, он парировал удары противника и гнал его через цветущее поле своими собственными ударами, пока Седерик не задышал тяжелее, чем запыхавшаяся кобыла Изабо, и пот не стал стекать с его лба ручьями.

— Убей его, Седерик!