Умоляй меня

— Это совсем другая история, и здесь она не имеет никакого значения, — она повернулась к Гэвину. — Мой отец не может ждать до тех пор, когда поток ослабнет. Я отвезу деньги Джименину, — она глубоко вздохнула и помолилась, что приняла правильное решение ради сестры и отца. — Оплата за зимнее ухаживание, — выражение лица Гэвина осветилось, а затем потускнело, когда Луваен подняла палец: — Но только если я смогу вернуться и стать ее опекуном.

Эмброуз застонал, как будто кто-то только что ударил его ножом под столом.

— Да помогут нам боги.

Гэвин покачал головой.

— Это не в нашей власти. Это дом моего отца. Он решает, кто останется.

Она скрестила руки на груди.

— Тогда никакой сделки.

Искусство переговоров благоприятствовало не тому, у кого были лучшие шансы, а тому, кто мог убедить своих противников, что у него были лучшие шансы. Луваен ждала.

Он провёл пальцем по губе, погруженный в свои мысли.

— Время так же против тебя, как и против нас. Ты бы доверилась нам, отправившись домой с оплатой и жетоном, который поможет тебе вернуться в Кетах-Тор? Я не могу поручиться за согласие моего отца, но я могу гарантировать тебе возможность поговорить с ним об этом. Он будет… лучше чувствовать себя к тому времени, когда ты вернешься. Цинния остается под нашей защитой, почетной гостьей, — он посмотрел на неё с выражением смирения и уважения. — Я знаю, что её привязанность ко мне может измениться в одно мгновение, если из-за моей ошибки тебе причинят вред.

Это было справедливое предложение, учитывая обстоятельства, и Луваен не могла придумать другого варианта, который сработал бы в её пользу.

— Если ты поклянешься на тех чувствах, которые, как ты признался, испытываешь к Циннии, выполнить свою часть этой сделки, тогда я оставлю её на то время, чтобы доставить Джименину деньги, — она протянула руку с предупреждением. — Я не ведьма, но достаточно знакома с проклятиями. Оно не пощадит клятвопреступника.

Гэвин крепко сжал её ладонь.

— Клянусь. Собственной кровью…

— Осторожнее. Она уже извлекла кое-что из твоего отца, — Эмброуз покачал головой, явно не одобряя весь план.

— Всем, что пожелаешь. Жетон, который мы тебе дадим, приведёт тебя обратно в Кетах-Тор, когда ваши дела с Джименином будут завершены. Тогда ты сможешь поговорить с моим отцом.

Луваен кивнула.

— Рукопожатия вполне достаточно, — они пожали друг другу руки, и Эмброуз объявил, что сделка заключена.

Она встала.

— Ты понимаешь, что я намерена рассказать Циннии всё, что мы здесь обсуждали?

Гэвин кивнул.

— Да.

— Тогда я пойду собирать свои вещи. Вы можете подготовить мою лошадь через час?

Он тоже поднялся.

— Да. Деньги будут лежать у тебя в сумке. Ты женщина, путешествующая одна. Эмброуз может заколдовать сумку вместе с жетоном, чтобы она оставалась невидимой, — он поклонился и вышел из кухни.

Луваен смотрела ему вслед, пока обращалась к Эмброузу:

— Я буду благодарна тебе, если ты не дашь мне безделушку, которая сбросит меня с ближайшего утеса, когда я вернусь.

Впервые с тех пор, как она встретила его, она уловила истинный юмор в его ответном смешке.

— Ведьма, которая ненавидит магию, я сомневаюсь, что простое падение со скалы покончит с вами, — он подошёл ближе и вернул кремневый пистолет. — Кроме того, я пока не собираюсь вас убивать. Будет забавно наблюдать, как вы объясняете моему сеньору, почему ваша интерпретация «привет» — это удар ботинком в лицо, — он наклонил голову и вышел из кухни в развевающихся одеждах, оставив Луваен размышлять о том, сколько ей придется приложить усилий, чтобы убедить де Совтера позволить ей остаться в Кетах-Торе на зиму.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Милорд, разведчик доложил, что Грантинг и леди Изабо находятся менее чем в восьми фурлонгах¹ от Вальпаринского скита². Они на одной лошади, а не на двух. Ему кажется, что лошадь Грантинга хромает.

Баллард не верил в богов, но он верил в удачу, и пока что она ему благоволила. Он пустил своего скакуна в галоп, его отряд вооруженных свободных людей и вассалов следовал за ним, когда они выехали из леса на открытую полосу цветущих льняных полей, отделяющую владения Грантингов от пустоши короля. Всадники прокладывали путь через океан голубых цветов к гребню хребта, возвышавшегося над полями. Они гнались за одинокой, вытянувшей шею лошадью, мчавшейся к гребню на полном скаку.