Умоляй меня

Сегодня вечером она пропустила послеобеденное собрание в комнате на верхнем этаже и вернулась к себе. Она придвинула стул поближе к огню и поставила перед ним низкий табурет. В корзине рядом с табуреткой лежали вещи, которые она заставила Гэвина принести из конюшни. Он странно посмотрел на неё, но передумал задавать какие-либо вопросы, когда она бросила на него предупреждающий взгляд. Баллард, вероятно, приподнимет бровь, когда увидит, что она взяла. Луваен надеялась, что он не увидит оскорблений там, где их не было. Она вышла из спальни и сбежала вниз по лестнице так быстро, как только могла, чтоб не споткнуться о подол.

Магда как раз ставила перед Баллардом тарелку, когда в кухню вошла Луваен. Экономка подскочила, уронив тарелку. Она с грохотом упала на стол, и горох рассыпался по его поверхности. Баллард приподнялся со стула, глаза сузились, губы почти исчезли в мрачной линии.

— Что ты здесь делаешь, Луваен?

Кружащиеся чёрные линии и символы, портившие его кожу, изменили положение, свернувшись в разные узоры вокруг его шеи. Они тянулись по его челюсти и подбородку, одна из них тянулась высоко вдоль скулы, кончиком упираясь в правый глаз. Линия пульсировала, когда он задавал ей вопрос.

Его фамильярное обращение к ней говорило о многом, но она проигнорировала его и обратилась к Магде:

— Пока держи его тарелку у огня, — она указала пальцем на Балларда. — Пойдёмте со мной, милорд, — она выскочила из кухни, улыбаясь, услышав звук его шагов по лестнице позади неё. Ни один из них не произнес ни слова, пока он следовал за ней по коридору в её комнату. Только когда они подошли к её двери, он остановился и озадаченно наклонил голову:

— Моё предложение касалось моей постели, а не вашей, но одно не хуже другого.

Луваен рассмеялась, когда открыла дверь:

— Я не стану морить мужчину голодом только для того, чтобы он лег со мной. Если бы я передумала, а я не передумала — я бы позволила вам сначала поесть.

— Щедро с вашей стороны.

— Да, это так, — она подвела его к одному из стульев. — Садитесь, — он опустился в кресло, изогнув бровь, когда она сказала ему: — Протяните руку. Не имеет значения, какую именно.

Она заняла своё место на табурете и поставила корзину перед собой. Как и прежде, от прикосновения его руки по её пальцам пробежало лёгкое покалывание. Это должно было вызвать у нее отвращение. Бледные и костлявые, с черными отметинами, выгравировавшими узоры на коже, и изогнутыми когтями, руки Балларда были теми руками, которые дети воображали на шатающихся монстрах, что цеплялись за тени или прятались под кроватью. Даже Цинния, взрослая женщина с веселым темпераментом, не могла смотреть на них. Луваен не хотела останавливаться. Это были единственные части его самого, которые он демонстрировал большую часть времени — подвижные, выражающие грацию и экономию движений.

Его пальцы дернулись в её объятиях, когда он увидел, что она держала в корзине.

— Что вы делаете?

Она крепко держала его и достала из корзины кусачки для копыт.

— Подстригаю ногти, чтобы можно было пользоваться вилкой и есть вместе с нами.

Он попытался отодвинуться:

— Я предпочитаю есть в одиночестве.

Луваен отстранилась. Она подозревала, что это может быть небольшой битвой, а в битве каждый использует любые средства, чтобы выиграть.

— Я думаю, ваш сын предпочел бы, чтобы вы поели с нами. Кроме того, они нуждаются в обработке, чтобы вы не выглядели так, будто можете лазить по гобеленам, и вы больше не будете пугать Циннию.

— Красивая девушка, но нервная, — он заглянул в корзину. — Вы принесли кусачки и напильник?

Она раздвинула его пальцы своими:

— Мне нужно их подпилить, как только я их подрежу, — она подняла его указательный палец, чтобы лучше рассмотреть коготь. — Ваши ногти такие твёрдые, что я думаю, вы сможете разрезать кожу.

— Я могу пробить броню, — он с подозрением посмотрел на руку, держащую кусачки. — Вы когда-нибудь раньше пользовались кусачками для копыт?

— Нет, но полагаю, что общая идея одна и та же, подстригаете ли вы ногти человека или копыта лошади. Вы просто будете более покладистым, чем лошадь. С другой стороны, вы мужчина, так что посмотрим, — она озадаченно осмотрела его ноги в сапогах. — Я не думала об этом до сих пор, но предполагаю, что вы больше знакомы с кусачками, чем показываете, иначе вы бы хромали, пытаясь носить обувь. Почему бы вам так же не укоротить когти на руках?

Он постучал пальцами, и когти издали щелкающий звук.

— Те, что у меня на ногах — неудобство. Эти — оружие.

Это заставило её задуматься. Он решил оставить их, несмотря на их гротескный вид. Мечи на стенах, ножи на руках — какие монстры скрывались здесь, кроме него?

— Мне не нужно их стричь.

Он пожал плечами:

— Они отрастут снова.

Она положила его руку и подняла кусачки:

— Сидите спокойно, чтобы я случайно не откусила палец.

— Спасите меня боги, — пробормотал он.

— Продолжайте молиться, — сказала она и зажала первый коготь. Щепка с громким треском оторвалась и пролетела мимо её плеча. Возможно, это была не самая лучшая её идея. Она вполне может потерять глаз за свои усилия.